боярин, по связям с холопами главный, а князь прикрыл глазки свои светлые и причудилась ему картина страшная – сидят они с боярином тем друг напротив дружки и нет у них ни голов, ни рук.
– «Нет, надо что-то делать, – промолвил князь. Вот только кому он это сказал? Нет ведь никого, один он. Разбежались заместители его по углам княжества Анапского. Кто ледовые дворцы проектирует, кто набережные деревянные продвигает, кто отели новые строит. Под эти дела богоугодные какой бюджет освоить можно. А от благоустройства что толку, под это больших денег не выделят. Так что придётся своими силами обходиться, – ну что ж, начнём". Но…
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Все герои сей сказки вымышлены, любое совпадение случайно. А если кому то что показалось перекреститесь, так как если кажется креститься надо.
Сон не в руку
День-деньской в княжестве Анапском. Солнышко светит, птички поют. Речка местная, вдруг полноводной став, бурлит, разливается. Рыбаки, как с ума посходив, берега её облепили, рыбку таскают способами разными, заумными и не очень. Земля всем своим телом к весне поворачивается.
Сидит князь наш во дворце своём, что с фонтаном рядышком, чаю попивает и чебуреком горячим прикусывает. И вспомнил он о поручении своём, в прошлом годе боярам данным, чтоб осенью строительство начать чудо-набережной. И чтоб протянулась она вдоль моря синего от горы Лысенькой до самой турбазы воинской. Вспомнил, и аж чебурек из рук выпал. Натянул тапки на ноги босые, вскочил с кресла мягкого и бегом к морюшку, благо недалече.
Прибежал и глазам своим не поверил. Глянул налево – набережная до самой горы Лысенькой. Дорога плиткой мраморной выложена, ограждения бетонные, вычурные. По всей длине фонари стоят яркие. Вдоль той набережной дорога проходит асфальтированная, ровная и разделяет их газон зелёный широкий, весь в деревьях хвойных, свежевысаженных. И гуляют по набережной парочки влюблённые, молодые и не очень, да мамочки с колясками. Дети бегают, громким смехом заливаются. Подбежал один такой к князю: «Спасибо тебе, батюшка, за детство наше, безоблачное».
Глянул направо – деревянная набережная ажно докуда глаз видит. Вся из лиственницы дорогущей, с перилами новомодными, да освещением чудным. Вдоль неё установлены формы всякие архитектурные, объекты спортивные да площадки детские. Всё как задумывал. И держится она на сваях прочных. А под ней природа, ни разу не тронутая – дюны золотые и морюшко синее. И подошла к князю старушка седенькая: «Спасибо тебе, сынок, за заботу. Всю жизнь свою тяжелую о таком благе мечтала, гулять нам теперь не нагуляться, жаль только век мой не долог». Возгордился князь делами своими, зарделся, и так на душе у него хорошо стало, как вдруг…
– «Просыпайтесь, батенька, просыпайтесь. Завтракать пора».
Открыл он глаза свои, огляделся. Стоит подле ложа княжеского слуга верный с кафтаном махровым, улыбается.
– «Никак, батюшка, сон хороший приснился? Гляди, аж слюной изошёл».
Глянул князь