спровоцированные сначала работой подсознания, хаотично менялись от, имевших место в прошлой жизни, реальных событий до никогда не происходивших. Всплывали юношеские свидания с женой, затем катание на аттракционах с дочкой. Потом, вдруг, совершенно неожиданным способом он оказывался на войне, где жизнь ничего не стоила и могла оборваться в любую секунду. Или, случайно в детстве запутавшись в витках колючей проволоки за чужим забором, куда с друзьями приходилось лазать за яблоками, он заново переживал болезненные ощущения от острых колючек, жалящих тем больнее, чем больше пытаешься выбраться. Калейдоскоп сновидений меняясь, все глубже и глубже затягивал Павла в иной, необъяснимый мир. Причудливые пейзажи сопровождали их, возникая, словно ниоткуда и наслаиваясь друг на друга. И вдруг все исчезло. Павел вспомнил, что уже бывал здесь. Знакомое ледяное зеркало поверхности, перевернутые скалы и все то же офисное кресло.
– Вот ты и опять здесь. – Голос сидящего в кресле человека звучал жутко. Казалось, от его тембра сами скалы вибрируют, а что уж говорить о простом смертном. Он проникал во все, и не возможно было противостоять его страшной силе, и некуда было спрятаться. Да и зачем? Ведь душа была продана и находилась в полной власти этого сильного господина.
– Ты получил что хотел? – задал свой вопрос сидящий в кресле человек.
– Да. – Короткий и односложный ответ говорил об отсутствии каких-либо желаний и мыслей у Павла.
– Что ты хочешь делать дальше? – чуть смягчившийся голос приобрел нотки лукавства и, будто бы, любопытства. Хотя все равно не оставлял шансов на самоволие.
– Ничего.
– Может, ты хочешь умереть, покинуть это бренное тело?
– Не знаю, мне все равно.
– Тогда я напомню наш договор. Или не стоит?
– Да, я помню. – Ответив, Павел вдруг поймал себя на первой за последнее время мысли. Меня бесит эта прелюдия. Мог бы сразу сказать, что ему еще от меня нужно.
– Не стоит так раздражаться, мой новый друг, – голос стал почти человеческим, без всепроникающей вибрации, наводящей гудящий и резонирующий ужас. – Я не люблю принуждения. Во всем должна быть душа, даже если она черная и продана. Только с душой выполненное дело можно считать удачным. Не так ли?
– Что вы теперь хотите, чтобы я для вас сделал? – Павлу все больше начинала надоедать умышленная болтовня дьявола, порождающая раздражение и желание проснуться, что было на данный момент не в его власти.
– Можно сказать ничего, мой нетерпеливый друг. Ты же отомстил за свою погибшую семью, но не всем, – опять в голосе появились хитрые, лукавые, как и их обладатель по своей сути, нотки.
– Я всем отомстил!
– Ошибаешься, ибо не смотришь вперед, либо не хочешь.
– Тогда кто еще причастен к убийству моей семьи?
– А вот об этом я скажу тебе чуть позже, – дьявол потихоньку распалял любопытство, раскачивал неокрепшую и успокаивающуюся