мальчугана. Внимательно посмотри. Никого не узнаёшь? Его глаза ещё горят, несмотря ни на что. Да, не так ярко, как прежде, но и не так тускло, как твои. В какой момент ты предал себя? Сколько раз ты ради денег и собственного имиджа предавал свою истину? Столько, что смог купить целый дом! Да вот только неуютно в нём тебе одному. Да и дом твой фальшивый. Настоящий дом – он здесь, – старик хлопнул себя по груди и встал на ноги. – Ты тоскуешь по нему, но не разрешаешь себе это осознать, как и не разрешаешь себе любить с того дня, как погибли твои родители. Сердце сжато до сих пор… В боли и оковах… Пора уже отпустить… Твои книги, в которых ты ищешь свободу, так же пусты и бессмысленны, как и всё то, что тебя окружает. Но стоит отыскать ключ и выйти за пределы… как все преобразится!
Старик погладил все ещё сидящего рядом с ними мальчика по каштановым волосам и сказал ему:
– Пойдем, я отведу тебя к бабушке. А мне пора выходить. Моя остановка.
Нестор ошеломленно смотрел вслед старику, испытывая острое желание остановить его и продолжить разговор. Но что-то удерживало его на месте. Ноги стали словно ватные. Уже выходя, старик жестом ответил на вопрос Нестора, оставшийся звенеть в тишине. Он указал на себя, затем на Нестора, после чего подмигнул мальчику. И вскоре скрылся в пелене зимнего вечера.
На его сидении остались лежать наручные часы. Тонкая золотая стрелка циферблата трепетала, но стояла на месте. Нестор нервно взъерошил и снова пригладил волосы, пытаясь привести мысли в порядок. Некоторое время он ехал, глядя в пол, в точку между лакированных туфель. В ней, казалось, транслировали какой-то неинтересный фильм про него, который совсем не хотелось смотреть и понимать. Вдруг он спохватился и принялся вглядываться в пейзаж за запотевшими окнами, пытаясь ухватиться вниманием за знакомые элементы. Разочаровавшись в попытках, он оглянулся назад, чтобы спросить у пассажиров, где они проезжают, чтобы сориентироваться. Салон оказался пустым. Тогда он подошёл к глухой кабине водителя и громко постучал в маленькое окошко. Никто не отвечал. Он постучал ещё громче с криком: «Откройте!». Волнение нарастало, однако ничто его не выдавало, кроме крепко сжатых пальцев. Наконец, окошко открылось. Нестор, облегчённо вздохнув, спросил: «А Лесную проехали уже что ли? Где мы едем?», – и тут же замер, когда увидел за рулём… своё отражение…
Это мгновение окончательно сбило все внутренние настройки Нестора. Ничего не понимая, он принялся пятиться назад, пока не уткнулся в вертикальный жёлтый поручень. Теряя опору, он схватился за него обеими руками, словно утопающий, и широко распахнутыми глазами глядел в окно, в котором уже мало что можно было разобрать, кроме чистого звёздного неба. Автобус мчался по серпантинной дороге, всё выше, всё быстрее, в опасной близости к обрыву, покрытому узорчатыми шапками деревьев. Когда оцепенение сменилось страхом, Нестор осознал, что проезжает по гористой местности, которой