а просто множится, прибывает, потому что подрастал золотой слой на земле, а на кронах оставалось всё то же непроглядное солнечное сияние. Но к октябрям в кронах сияния стало заметно убывать, а снизу прибавляться – проснулись песочные часы осени.
Теперь, перед самой зимой, золото под ногами потускнело и съежилось от холода, и уже не шелестит по веранде, а едва слышно поскрипывает, как пепел недавнего лесного пожара, хотя по-прежнему остро и тревожно от палого листа пахнет морем. И, может быть, самым последним, самым удивительным странствием, из которого нет возврата.
Мой дом «в Зоне» есть добротная бревенчатая изба-пятистенка, построенная наемной бригадой из республики, которая с некоторых пор безусловно входит с состав нашей Федерации, но находится за непролазными горами. До присоединившей её к нам Войны эта республика жила автономно и, по нашим меркам, уныло, так что к культуре Страны отношения почти не имеет, и фольклора не знает. Это я к тому, что байки о Зоне до них не дошли, слава Богу. Крепкие ребята деловито расчистили от леса соток 12, споро собрали сруб на первом уступе обрывистого берега Реки, получили надлежащую щедрую плату и уехали, упустив навсегда уникальный шанс прикоснуться к местным легендам.
Неширокая, но буйного нрава Река под обрывом, истоки которой лежат в высокогорных ледниках, голосиста и непредсказуема, но я люблю потрепаться с ней, когда больше не с кем. Она огибает мои владения скандально: головокружительно падает с крутых порогов, тонет под крутоярами лесистых склонов в омутах и водоворотах, торопливо щебечет птичьими голосами на быстринах и плёсах. Моста через неё нет, во всяком случае, в Зоне. Обычно я перебираюсь к Городу на Кузе через брод, о котором кроме меня уже, поди, никто и не помнит, – в километре от дома, где Река вдруг рассыпается ровным каменистым перекатом. Ну, а в периоды затяжных дождей или снежных заносов Кузе приходится карабкаться таежной просекой вверх по сопке, сворачивать налево, и по устланной сосновой и кедровой хвоей грунтовке скакать до железнодорожного переезда в распадке, за которым можно выехать уже на нормальную трассу. Навыки экстремального вождения я усвоила ещё только попав в эти края, а было это, было это… Строго говоря, это было жизни две-три назад.
Все полторы дороги до цивилизации я старательно поддерживаю в должном состоянии при помощи маленького трактора-универсала, к которому Кузя меня беспочвенно ревнует. Во всяком случае, после особо долгого общения моего с трактором, Кузя всегда заводится с подчеркнутой неохотой.
Про климат Страны у нас обычно говорят так: если тебе не нравится погода – подожди минут десять. Вот и сегодня поздняя осень выкинула очередной фортель – воссияло солнце. От ночного заморозка уже к одиннадцати часам утра и памяти не осталось, оттаяли не только белые кораллы покрытых изморозью трав, но и запахи, – опять потянуло по-над огородом нагретыми сосновыми стволами, укропом, тимьяном, яблочной