и даже Капа! Одна я слепая! – я схватила подушку, уткнулась в неё лицом, чтобы заглушить рыдания и не перепугать Капу за стенкой…
– Ты не слепая. Ты была влюблённая. А когда любят, то не за что-то, а вопреки – народная мудрость.
Надя отобрала подушку, притянула меня к плечу, мы соприкоснулись головами, и я успокоилась.
– Надя, это не народная мудрость. Так сказал философ и психолог Эрих Фромм. И да, я принимала Лёшку таким, каким он был. Но как вспомню его в день 8 марта, до сих пор мороз по коже! – я встала с кровати, подошла к столу налить воды из графина в стакан, но вода расплескалась – дрожали руки. – В его глазах, обычно таких прекрасных, вдруг вспыхнуло столько ужасающей меня агрессии… Вообще, не его глаза, а глаза какого-то хищного зверя… Мне казалось, он мог бы убить: в этом необузданном гневе ударить головой об стену и размазать всю меня по ней… А за что, Надя?! Ну как такое простить? Как такое принять и любить вопреки? Значит, в нём всё-таки живёт демон. И, по-моему, он сам об этом знает. Не зря говорил, что у него много пороков… Эх, не наломал бы дров!
На воскресенье, 30 мая, спорткомитет запланировал товарищескую игру по футболу между командами двух берегов, чтобы парни присмотрелись друг к другу перед турниром. Команда Правобережья почти полностью состояла из ребят-строителей нашего комбината. Комсомольский актив призвал молодёжь посетить мероприятие и поддержать свою команду.
Я любила футбол, и с восьмого класса отец брал меня на стадион. Не пропускала я ни телевизионных трансляций, ни обзоров в прессе, отслеживала турнирную таблицу и назубок знала, какие команды входили в высшую и первую лигу СССР. В итоге из меня получилась подкованная болельщица, способная заткнуть за пояс любого парня.
Но идти на эту товарищескую игру не горела желанием: память жёг эмоциональный срыв после разговора с Алексеем. Оказалось, полностью абстрагироваться от гипноза его глаз я так и не смогла. Не хотела хоть как-то пересекаться с ним, даже если просто созерцать издали.
Но для города эта игра была событием: её ждали и заранее ставили на победителя, хотя и не знали ни состава команд, ни уровня их игры.
Поле располагалось рядом с общежитием, и Надя с Толиком перед игрой зашли ко мне.
– Ничего знать не хотим! Собирайся! – тоном командира октябрятской звёздочки сказала Надя, – Володька не простит, если не придёшь. Комсорг не должен увиливать. Да и в стенную газету надо очерк написать.
– Вот ты и напишешь! Привыкли все на мне ездить, – огрызнулась я.
– Лин, если ты из-за Лёхи, то не парься: он понял – всё потеряно. Доставать больше не будет. Так и сказал. Он тоже парень не лыком шит. Расслабься! – Толик постучал пальцем по циферблату командирских наручных часов. – Пора идти, девчонки! Все места расхватают!
Не в моём характере вынуждать людей уговаривать себя. Всё-таки идти надо! В конце концов, я же не страус прятать голову в песок.
И мы