встали и ушли.
Проследив его взгляд, я начинаю с облегчением смеяться. Стол, за которым сидели Макар с блондинкой, действительно опустел. Кажется, мой недвусмысленный намек на плевок в тарелку возымел свое действие. В который раз убеждаюсь, что умение постоять за себя – необходимое условие для выживания.
После этого настроение делает скачок, вызывая во мне небывалый всплеск энергии. Забыв о Севере и нависшей надо мной угрозы расправы, я как заведенная порхаю по залу. Ленивая сука Мадина с трудом обслуживает два стола, в то время как я успеваю расправиться с четырьмя, включая праздничный.
– Так бы и расцеловал, – признается Паша, одобрительно потрепав меня по плечу. – Ты моя лучшая пчелка.
– А вчера была курицей, несущей золотые яйца, – со смехом замечаю я. – Все, мне требуется тайм-аут. Беру пятнадцать минут на перекур.
Перекур означает выйти на задний двор, и там, присев на ступеньки и вытянув гудящие ноги, пить кофе и жевать бутерброд. Эти маленькие радости я с недавних пор стала очень ценить.
Солнце с каждым днем пригревает все сильнее, поэтому я выхожу в одной лишь футболке. Сделав глоток латте, начинаю калькулировать в уме полученные чаевые и удивляюсь себе самой же: в прошлом я бы полдня убила на мысли об унизительной встрече с Макаром. Кажется, выживание вышло на первый план.
Позади раздается дверной скрип, сигнализирующий о том, что ко мне решил присоединиться кто-то из персонала. Обычно это Лиза, бариста, с которой у меня сложились приятельские отношения.
Я оборачиваюсь, собираясь спросить ее о загруженности зала, однако вместо миловидного конопатого лица, вижу грубоватую физиономию одного из вчерашних посетителей.
– Привет, красотка, – угрожающе басит он. – Сегодня ты одна, без крыши?
9
Идиотка, – с противным свистом проносится у меня в голове. – Какая же ты, идиотка, Линда. Дались тебе эти чаевые. Что теперь делать? Совать их этому бандиту и умолять его тебя пощадить?
– Что вам от меня нужно? – Я изо всех сил пытаюсь демонстрировать спокойствие, которого нет и в помине. На деле я в ужасе.
– Нужно, чтобы ты сейчас выбросила всю эту херню, – он указывает взглядом на бутерброд, по-прежнему зажатый у меня в руке, – и пошла со мной. Та дверь открыта?
Не способная вымолвить ни слова, я мотаю головой. Ворота со стороны черного входа открываются лишь в двух случаях: чтобы запустить службу доставки продуктов и выпустить поржавевший «Опель» Паши.
Мужчина на секунду задумывается и вновь оценивающе оглядывает меня с ног до головы, словно прикидывая, сложно ли будет меня расчленить.
– Выйдем тогда через зал. Начнешь орать или звать на помощь – будет хуже. Если начнут задавать вопросы – говори, что дома трубу прорвало и тебе нужно срочно уехать.
С каждым его словом я все сильнее ощущаю головокружение и панику. Не верится, что это происходит наяву, даже несмотря на то, что я много раз представляла самый ужасный исход ситуации, в которой оказалась. Реальность куда