Владимир в штанах.
– Сань, открой быстро. А то она вызовет полицию.
А мне шепчет:
– Нельзя полицию. Надо разобраться. Он военный, уволят его без разбору. И дети без денег останутся.
Он стучит в дверь сильнее. И как ни странно, дверь открывается.
Картина маслом: поле битвы, какой-то мужик нетрезвый, еще один с побитым лицом, больше похожим на отбивную. Женщина в слезах и дети. Двое детей.
У меня пелена перед глазами. Шиплю с улыбкой, чтоб не напугать малышню:
– Совсем ку-ку? Офонарели? Быстро детей сюда!
Они что-то там лепечут. Женщина плачет. Володя врывается в квартиру ураганом. Я не отстаю. Хватаю в охапку детей и вывожу их с поля боя. Девочки. Одной на вид три, другой и того меньше. Не плачут. Спят на ходу.
Я что-то лепечу и сюсюкаю. Они идут за мной. Завожу в квартиру. Укладываю на кровать. И глажу, глажу, глажу. А самой хочется убивать, орать, рыдать. Буря внутри. А эти большие, огромные глаза смотрят на меня.
– Не бойся, милая, это сон. Тебе все это снится. Сон, малышка моя.
Глажу девочку постарше. Вторая сосет палец и засыпает.
Через час в квартире появляется мать с чемоданом. Владимир в ванной шьет рану. Оказывается, ему это не впервой. Надо будет узнать, врач, что ли?
Не спрашиваю. Все и так понятно. Алкоголь, ревность, драка. Мать плачет, извиняется. Я помогаю одеть детей. Она к маме собралась. Я молчу. Молчу.
Внутри меня пожар. Но дело не мое.
Благодарит. Киваю. Глажу девочку с большущими глазами на прощание и надеюсь, что это все не отпечатается у них. Не запомнится. Пройдет бесследно. Молюсь. Хоть бы так. Без последствий.
Они уходят. Я помогаю убрать бинты и мусор. Сажусь в ванной на пол и сижу. Сил нет. Есть печаль.
– Все, Маш, вставай. Пошли на кухню.
Сели. Владимир достал кастрюлю с борщом, жаркое. Поставил тарелки, приборы, сметану. Навалил под завязку и начал поглощать. Просто как пылесос всасывать.
Я смотрю на него не моргая.
– Всю вечность мечтал. Вкуснятина какая. Ты чего не ешь?
На ты? Ну ладно.
– Не хочу. Поздно уже. Да и так, кусок в горло не лезет.
– Зря, – произнес и налил еще борща.
Он стучал ложкой и поглядывал на меня с интересом, уже без отвращения.
До моего отъезда оставалось десять дней.
Утро началось со стука в дверь. Смотрю в глазок – сосед. Тот, что вчера кулаками махал. Ага, очень нужно мне с ним общаться. Открываю дверь, он смотрит в пол и извиняется. Киваю. Жалко его. Хотя детей еще больше.
Голова гудит. И состояние такое разбитое. Вчера Владимир полночи ел борщ и рассказывал мне про соседей. Какой Саша хороший мужик. Герой боевых действий. И как его любят, потому что он всем помогает. Не мужик, а Тимур и его команда, ей-богу. Вот только ревнивый. Да и жена-красотка повод дает периодически. Вот, не выдерживает парень.
В общении с Владимиром будто рухнула стена. Теперь он не похож на финик. Скорее – на пылесос. Всасывает мой борщ только так. Приятно. А еще, оказалось, что он хирург в прошлом. Сейчас в управлении какой-то клиники. Не поняла толком, но уважением прониклась.
Он