коленки, сидела на берегу бирюзового залива. С лёгкой, несколько печальной улыбкой смотрела на малюсеньких, косолапых черепашек с вытянутыми шейками, которые, расколов изнутри белые скорлупки, в предрассветной мгле заковыляли к накатывающимся на песок игривым, пенным волнам.
Под первым порывом лёгкого морского бриза тёплый тропический воздух пришёл в движение, потревожив непроходимые, дикие джунгли. Те сначала недовольно ответили шелестом, затем возбуждённо зашумели. По тропикам разнеслось многоголосое птичье песнопение. Природа пробуждалась.
Ветерок, заиграв и в лёгких золотистых волосах Эйн, приподнял их шёлк, легонько защекотал ей шею. Покрутив головой, засмеявшись в ответ на его проказы, девчонка закинула голову назад и, прикрыв большие голубые глаза, подставила лицо со своим милым курносым носиком под его нежные дуновения. Тонким, звонким голоском проронила:
– Ласкай, ласкай, не прогоню. Ведь невинен, не обманешь и не предашь.
Вздохнув, взяла горсть песка и стала пропускать его меж пальцев. Глядя, как ветер подхватил и разносит песчинки, с грустью завершила:
– Мой милый, нежный бриз, мой молчаливый спутник, лишь ты один ничего не просишь за свою любовь.
На волнах заиграл отсвет первых солнечных лучей. Богиня с лёгкостью вскочила на стройные ножки и игриво, поднимая брызги, помчалась по мелководью в океан, выкрикивая:
– Долой хандру, Эйн, ты ведь сильна!
Оттолкнулась и нырнула. Без брызг вошла в синюю стихию.
Прошла по дну средь разноцветных коралловых садов
Прошла по дну средь разноцветных коралловых садов, затем заскользила, уходя в глубину. На ярком ровном дне нашла большую круглую дыру, пугающую своим чернильным цветом. Вниз ногами вошла в неё, начав погружение глубь бездны.
Богиню окружила темень, безмолвие. Пришло давление. Но ей всё было мало. Эйн резко делала гребки, толкая воду вверх. Один, другой и тело послушно, быстро уходило вниз и вниз, где жизни нет. Акула осталась наверху, кружа чёрной тенью в голубом просвете.
Изо дня в день, из раза в раз Эйн опускалась в падину на сотни метров, оттуда глядела в небо на бледный ореол из солнечного света.
«Темень – то, чем наполнена моя душа, а тот далёкий блёклый свет – моя надежда. Ведь Дейв вернётся… Но с каждым разом я погружаюсь глубже, глубже и меркнет свет, – пронеслось в её сознании. – А если я достигну дна? Свет исчезнет? И вера…».
С этой мыслью Эйн зависла в бездне. Осмотрелась, чернь явилась ей отвратной чёрною медузой, которая вот-вот очнётся, устремится вверх и напрочь там закроет её окно надежды. Быстро пошла вверх, ведь богиням не угрожает кессонная болезнь.
Выйдя в светлый подводный мир из впадины, увидела, как акула, выплыв из-за рифа, устремилась к ней, по ходу заглатывая рыб.
«Отвратно видеть! – в мыслях фыркнула богиня. – Как Дейву в голову пришло обзавестись ей? Изваял под себя чудовище. Акулу, не дельфина. Дейв, твой гений – источник зарожденья зла».
Акула