Никто не даст их просто так. Кто-то выложил за это деньги, и теперь ты пользуешься. Когда ты вырастишь, все, что дало государство, отойдет обратно государству, а тебе придется обеспечивать себя самой. Но сначала тебе нужно получить образование.
Примерно так объясняла мама, когда мои дела в школе начали ухудшаться. Я учился в старших классах, когда понял, что не смыслю вообще ни в чем, и испытываю заинтересованность только к тем урокам, которые большинство моих одноклассников предпочитало прогуливать.
– А если я не вырасту? – спросила девочка.
За окнами будто бы снова пошел дождь. Сырость и холод поселились у меня в душе. Порой я чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, и сердце билось неровно и глухо, словно кто-то сжимал грудь невидимыми руками.
– Ты по-прежнему не хочешь мне ничего рассказать?
– Не-а, – чуть слышно проговорила Алина.
Прошла минута. Я ждал.
В окно заглядывало пасмурное небо, и было в нем нечто схожее с моим настроением.
– Ты знаешь, что я собираюсь сделать? – Я встал из-за стола и пошел в гостиную за телефоном. – Я собираюсь позвонить в полицию. Я должен был это сделать еще вчера, но ты была в таком состоянии, что очередные передряги могли лишить тебя последних чувств. И я отложил звонок. Но отложил не значит передумал.
Алина перестала ерзать на стуле. На мгновение мне показалось, что она перестала даже дышать.
– Понимаешь, я мог бы за тебя заступиться, если бы узнал, что случилось на самом деле. К примеру, что тебя кто-то обижает. Или запугивает. Или еще что-нибудь. В детских домах происходят разные вещи, и многие из них не выходят на публичные обсуждения, но мир уже не такой закрытый, как раньше. Сейчас существует огромное количество способов, чтобы достучаться до справедливости и, если тебе плохо там… – я положил руку ей на плечо. – Скажи мне, и мы что-нибудь придумаем.
Она ничего не сказала. Молчание затянулось.
– Ладно. Хорошо. Пусть будет так.
Я взял телефон. Набрав номер полиции, подумал, что же буду им говорить. Я ведь хотел заявиться в отделение лично. Но шли минуты, волнение захлестывало и мне все меньше хотелось куда-либо выходить. Я не выспался, ощущал боль в висках и все вокруг мне виделось эпизодом какой-то неправильной жизни. Или, быть может, правильной, но точно не моей.
В голове закрутилась первая фраза, но, так и не сформировавшись, потухла. За всю свою жизнь я никогда не звонил в полицию, и, если бы кто-нибудь сказал мне, при каких обстоятельствах такое произойдет, я бы все равно не поверил.
– Что бы не случилось там, откуда ты сбежала, ты не должна никого бояться. – Телефон лежал у меня в руках, а решительности нажать на трубку не было никакой. – Люди везде одинаковые. Пока они не чувствуют угрозы, они ведут себя так, как им хочется. Но стоит показать, что за тебя есть кому заступиться, они перестают быть такими. На всех всегда найдется управа.
Девочка молчала, и я понял, что ждать более не стоит.
– Завтракай. Я вернусь через минуту.
Я вышел на крыльцо,