села на кровати, свесила ножки. Я опустился рядом. Матрас тихо скрипнул под моим весом.
Первым делом девочка показала мне лист, вырванный из альбома для рисования. В нем, нестройным детским почерком, было написано:
“Она сказала, что она твой друг”.
– Как мило, – я взял листок, – ты приготовила оправдание, – улыбнулся я, – не волнуйся, Кать. Сегодня не случилось ничего страшного. Но на будущее, знай. Сейчас ты можешь доверять только тем, кого очень хорошо знаешь. Например, мне, или Нине. Мы с тобой еще в опасности. Но я это исправлю.
Я тронул девочку за подбородок, посмотрел в блестящие глаза.
– Хорошо? – добродушно спросил я.
Девочка кивнула. Мы с Катей обнялись.
Я приехал к заброшенной станции метро, что располагалась недалеко от моего “Павлина” Ближе к одиннадцати вечера. Нужно было дождаться, пока на улицах станет безлюдно, а большинство простых зевак пойдут спать. Не хотелось бы, чтобы меня, дерущегося с демонами, кто-то увидел. А тем более узнал во мне Романа Селихова. Лишние проблемы иметь не хотелось. Как и отвечать на лишние вопросы.
Кроме того, у меня оставались еще дела. Оружия, что могло бы легко убить одержимость у меня еще не было. Но кое-что интересное я все же прихватил.
В стволе, что оставила мне Рыжая, сидел Ифрит Удачливости. Когда я сделал из пистолета артефакт, он открыл голубой круглый глаз, и весело, как пес, посмотрел на меня. Удача мне точно не помешает. Интересно было, как проявляются его качества в бою.
В ноже тоже жил ифрит. Ифрит жажды поджигания (кажется, рыжуха пиромант). И это была отличная новость. Потому что, из любого ифрита жажды можно получить ценный артефакт, который очень понравится людям определенных профессий. Например, контрабандистам.
Уверен, Лунар знает таких. Поэтому, завтра утром мы с Катей начнем воплощать в жизнь мой бизнес-план: плести браслетики из разноцветных ниток, которых было у девочки выше крыши. Ох… Как же Лунар обрадуется этим браслетам…
Я приблизился к входу в заброшенную станцию метро. Ожидаемо обветшалый, он одиноко торчал у широкого тротуара. Покатую крышу спуска освещал одинокий фонарь. Меня насторожило то, что металлическая решетчатая входная дверь была распахнута настежь.
Я приблизился, осмотрел ее. На земле валялась толстая металлическая цепь с замком. Опустился, взял в руки цепь.
– Перекушена каким-то инструментом, – проговорил я, тронул срез сломанного звена, – клещи. Значит, тут были люди, – я всмотрелся в темноту спуска, – вошли внутрь.
Что ж. Это лучше, чем если бы тварь вырвалась наружу. Ее пришлось бы выслеживать. Но был и негативный момент. Кто бы ни вошел, он будет мешать. Если, конечно, не умрет там.
Я встал, достал из кармана черного пальто платок, повязал на лицо. Поправил самодельную кобуру для моего пистолета страха. Он удобно лежал подмышкой. Взглянул на ботинки. Они взглянули на меня в ответ. Ифрит скорости прижился в них, как надо.
Я спустился в темную глубину метро. Включил фонарь, покоившийся в нагрудном кармане пальто.
Одержимость