распишитесь! – чувство тревоги, столь полезное для наших предков, во всей своей красе досталось нам и не оставляет нас даже в объективно безопасной, сытой, благополучной жизни.
Это довольно печальный факт: чтобы передать свои гены последующим поколениям, нашим пращурам приходилось производить плохие эмоции чаще, намного чаще, чем хорошие. И что печально вдвойне: весть этот скилл перешел к нам по наследству в полном объеме. Как метко выразился создатель когнитивной терапии Аарон Бек, «цена выживания вида равна дискомфорту длиной в жизнь». Правда, выживать нам сейчас нетрудно: вон забитый доверху холодильник, кофемашина и центральное отопление. И до ближайшего леопарда ехать не меньше полутора часов. Это еще если пробок не будет.
Тогда почему же нас так часто изнутри разъедает стресс? А за это спасибо еще одному щедрому подарку эволюции – нашей речи. То, что Павлов называл «второй сигнальной системой», формирует наше мышление и позволяет решать задачи невиданных прежде масштабов. Слово – это «сигнал сигналов», и серые клеточки оперирует внутренними импульсами от слов так же лихо, как и входящими данными из внешней среды.
Смотрим ли мы на настоящее яблоко или просто думаем о нем, для нашего мозга просто нет разницы: наборы сигналов, которые он получит в обоих случаях, будут идентичными. Зато разница есть в другом. Она заключается в том, что объектов реального мира, которые по гамбургскому счету нужны для выживания, на самом деле немного, а вот с виртуальными объектами – продуктами нашей мыслей – все ровно наоборот.
Химия мозга миллионы лет создавалась именно для того, чтобы непрерывными пинками подталкивать ленивую особь в нужную сторону: к еде, безопасности и теплу. Все это теперь есть в избытке, можно наконец-то сесть и расслабиться. Не тут-то было! Взамен тех простых базовых потребностей, удовлетворить которые человеку, благодаря развитию цивилизации, техническому прогрессу, стало легко, вторая сигнальная система непринужденно порождает множество новых, и имя им – легион.
Мы можем хотеть – и хотим – неудержимо всегда и везде. Хотим повышения зарплаты, хотим, чтобы наша очередь двигалась быстрее соседней, хотим отпуска подлиннее, хотим, чтобы от глобального потепления наконец-то стало хоть малость теплее, и еще хотим во-о-о-он ту клипсу для штор в форме скорпиона.
А теперь взболтаем вместе три этих ингредиента: доминирующую роль отрицательных эмоций, способность к бесконечному порождение новых целей и иллюзорную убежденность в том, что мы сами принимаем решения при помощи наших мыслей. И вот на выходе оригинальный коктейль: «Тревога на основе страдания, с яркими нотками фрустрации и выраженным депрессивным послевкусием» – пробуйте, подано!
Дорогие мои, но ведь этот рецепт придумали не мы! Эволюция – столь же прекрасная, сколь и жестокая, дама – не стала уточнять: а наш ли это заказ? Нет, не наш, мы этого не просили! И мы не должны из раза в раз скакать по граблям допотопных нейропрограмм, которые управляли