стало окончательно холодно, Яна жестом показала Мартину, что пора идти. Они вместе прошли через парк, в котором уже давно горели фонари, до её дома и подъезда с закрытой, толстой и снабжённой домофоном дверью. Мартин сел на деревянную лавочку перед подъездом и поманил за собой Яну, после чего изобразил, будто что-то пишет на своей ладони.
Яна достала из сумки ручку и, немного поколебавшись, свою записную книжку. Она не показывала её никому, тем более парням: боялась, что они могут высмеять её любовь к цветным ручкам и крохотным цветочкам на полях. В этом блокноте она собирала строки из окружающего мира, которые ей нравились. Не обязательно из книг, а прозвучавшие при ней вслух или обнаруженные в журналах, газетах, на билбордах. Девушка никогда не решилась бы дать такую личную вещь никому, кто мог бы её прочитать. То есть совсем никому среди её знакомых, кроме Мартина.
Яна открыла ему чистый разворот и дала фиолетовую гелевую ручку. Мартин развернул блокнот боком и неожиданно широко изобразил узнаваемые центральные ворота в парк. Девушка старалась не выказывать своего удивления и восторга, только во все глаза смотрела на его руки, запоминая стремительные движения и тон кожи. Тонкие пальцы, лёгкий нажим, обострившиеся костяшки, летящие линии… На странице проступили две колонны, решетчатая арка главных ворот и калитки. Деталей было немного: Мартин не показывал, как умеет рисовать, просто делал место узнаваемым. В конце он написал на листе: «17.30?», чем вверг Яну в лёгкую панику. Показалось, будто он пишет на её языке – так внезапно появились эти цифры.
Она кивнула и забрала блокнот и ручку. Мартин без слов дал понять, что завтра будет ждать её там. Яна с некоторым усилием над своей робостью подняла глаза: он смотрел на неё с теплотой и улыбался, а в его глазах отражались блики желтоватых фонарей.
– Ну если нету, девушка, где ж я вам возьму? Сама напишу? Нету. И не будет, – Яну в библиотеке ждал крайне нерадушный приём. Она нашла по каталогу, состоящему из твердых картонок, заполняющих длинные шкафчики с литерами возле ручек, что в библиотеке, в хранилище, должен быть русско-португальский разговорник, написанный ещё до её рождения. Чтобы ей его выдали, нужно было написать запрос, довольно объёмный и официальный. Потом подождать ровно неделю, и это только ради того, чтобы услышать отказ.
«Выдан. И не вернули. Возьмите испанский, он похож».
И всё, иди, куда хочешь. На её робкие просьбы найти аналог она получила только раздражительную отповедь.
По пути обратно в офис из библиотеки, куда она ходила в свой обеденный перерыв, Яна думала, что будет дальше. Мартин встречал её почти каждый день, провожал домой и уходил, а она всё так же не чувствовала в себе решимости пригласить его к себе. Он всегда держался спокойно, доброжелательно и улыбался, а её терзало чувство, что именно на ней лежит ответственность за дальнейшие шаги.
Яна понимала, что нравится Мартину, но никак не могла понять, как она сама относится к нему. Да и как это можно просто