Покровитель любит нанимать людей на такие должности. Почему? Понятия не имею. Возможно, Арию нравится думать, будто таким образом он соблюдает равенство рас. Хотя однажды, когда я в шутку спросила: а не выйти ли замуж за местного смертного – покровителя чуть инсульт не хватил. Хорошо, что сайхи почти не болеют.
Кресла салона микроавтобуса шли парами, в два ряда. Арий всегда садился поближе к шоферу, чтобы время от времени менять маршрут и… погоду. Не очень сильно, но повысить температуру на несколько градусов, нагнать-разогнать тучи – дело святое. Полагаю, это вроде визитки и повода для гордости. Вот! Другие сверхи не могут! А мы можем!
Но ни смертные, ни остальные сверхи не подозревают, что магией обладают только сайхийские аристократы. Те, у кого кровь ультрамариновая в прямом смысле слова. У худородных дворян и черни оттенок ее колеблется от фиолетового до лилового. Возможно, отсюда и пошло выражение: голубая кровь. Хотя как смертные умудрились увидеть главную жидкость организма сайхов, остается загадкой. Навредить сородичам Ария архисложно. Ранить можно только железом, любой другой металл даже кожу не оцарапает…
Я разместилась в кресле у окна, за широкой спиной Ария. Трей намеревался сесть рядом. Но беззанский монарх, поспешно обернувшись, стрельнул недовольным взглядом, и принц опустился на сиденье через проход.
Арий крайне неодобрительно относился к попыткам Трея сблизиться со мной. Ревность? Нежелание подпускать к приемной дочери кого-то еще? Но тогда стремление приемного отца сосватать меня выглядит еще более непонятным. Я запуталась.
Не выезжая из параллельного пространства, мы пересекли границу соседнего королевства. Полетели вниз – дорога резко ушла под гору, но вскоре, слушая ошалевший свист мотора, взяли новую высоту. Чем Зефрат отличался от Беззана? Совершенно ничем! Те же ослепительно белые здания, похожие на айсберги, каким-то чудом оказавшиеся среди зеленых кущей, не уступающих райским. Те же воображалы-цветы, те же, гладкие как стекло, извилистые дороги, вплетенные в величавые горы, словно ленты в косы. И, конечно же, пафосный дворец королевской семьи! Чтобы все видели, склонялись, почитали, восторгались.
У сайхов нечто вроде конституционной монархии. Есть сюзерен и парламент, называемый Сход. Король имеет право «абсолютного вето», как любят выражаться сородичи покровителя. То бишь может запретить любой закон, да все что угодно запретить. Даже если ему всего лишь вожжа под хвост попала.
Зейн, принц Зефрата, мой «жених вслепую» ждал у ворот замка.
Дворец Селенитта, местного короля, смахивал на изящное блюдце с кучей шариков ванильного пломбира. Зато сразу ясно: архитектор, проектировавший резиденцию Ария, обожал барельефы и узоры, а занимавшийся замком Селенитта – молочные купола, которых насчитала с десяток, не меньше.
Мой суженый, обычного сайхийского роста, благодаря тонкой кости не казался массивным, как Арий или Дэллан. Хотя фигурой удался на славу.
На Зейне красовался малахитовый камзол, расшитый золотыми нитями.