в посольских чемоданах? Вас сдадут, госпожа уедет из страны, а ее коллеги будут искать другие источники информации. И не делайте такое лицо – ваши светочи демократии за вас не впишутся. Обычная практика – наобещать с три короба, а потом обмануть. Но обратиться к Саре Морган вы обязаны, это логично и естественно. А уж потом – думать о реализации «Плана В». Смените внешность, Дина Борисовна, это тоже логично. Платок на голову, темные очки… но не до абсурда.
– Но Сара не знает, что я неделю назад… снова вышла замуж, – смутилась Дина.
– Думаете, ей не плевать? Да, за вами какое-то время последят, все же на горизонте возникает новый человек – ваш муж. А о коварстве органов давно ходят легенды. Но у вас все получится. Андрей Викторович будет рядом. И вы неплохая лицедейка. Повторяю, все проработано, любая проверка даст необходимый результат. Ведите себя естественно, Дина Борисовна, не забывайте, что от вашего поведения, помноженного на артистические способности, зависит будущее вас и вашего отца.
– Папа, ты почему молчишь? – не выдержала Дина.
– Молчу, дочка, – сокрушенно вздохнул старик, – ума не приложу, что можно сказать… Мы погрязли так глубоко, что нужно хвататься за любую соломинку.
– Разумные слова, – подметил Сухов. – На этой мажорной ноте предлагаю завершить нашу творческую встречу. Никто не должен видеть, как вы покидаете этот дом. Наши люди об этом позаботятся. Не забывайте, что вы в бегах. Во дворе соседнего здания стоит таксомотор, регистрационный номер 92‐17, водитель отвезет вас, куда нужно. Новость о том, что ваш отец арестован за сотрудничество с иностранными спецслужбами, станет достоянием общественности. По Москве не раструбят, но слух пойдет. Прощайтесь с отцом, Дина Борисовна, только, ради бога, избавьте нас от мелодрамы.
Глава вторая
Из такси она вышла самостоятельно, проигнорировав протянутую ей руку. Куда-то неуверенно пошла, остановилась, стала озираться. Майор переглянулся с водителем, тот понимающе вздохнул: принимай сочувствия. Почти стемнело, из полумрака проступили очертания дорожек и кустарников, пустая лавочка. За спиной по Ясеневой улице проносились машины. Дневное движение стихло, водители чувствовали себя свободно – до первого встречного инспектора. В глубине дворов было тихо. Таксист уехал. Наблюдение отсутствовало. Свои от слежки отказались, а чужаки еще не созрели.
Дина была полностью выжата и подавлена. Она несла свою сумочку, словно пудовую гирю.
– Куда идти? – прошептала она, вглядываясь в полумрак.
– Прямо, – сухо ответил майор, – по дорожке, никуда не сворачивая. Будет дом, первый подъезд, четвертый этаж. И еще, Дина Борисовна, сегодня вы можете дать волю своим чувствам, как, собственно, и я – ноль внимания, фунт презрения, как говорится. Но с завтрашнего дня, особенно после встречи с вашей патронессой, будьте добры играть роль. Не забывайте, что мы женаты, и, если не ошибаюсь, по любви.
Возразить было нечего. Приличные