неоновых ламп ее лицо не кажется знакомым.
– А! Это ты! – Красивое лицо в ту же секунду искажается удивлением. Гриша вдыхает окружающий ее воздух поглубже. Чихнуть себе не позволяет, но чувство такое, словно насыпали перца в нос. – Извини, мы тут от ментов прячемся, поэтому собакам тяжко.
– Откуда ты…
– Знаю, что ты хорт. Думаешь, не видно?
Гриша хотела спросить: «Откуда ты взялась на мою голову?» – но промолчала. Светлые пятна в темных волосах, на бровях, ресницах – как бельмо на глазу. Рыкова пытается проморгаться, но кошка никуда не исчезает.
– Отцепись от женщины, Илля, – передразнивает подругу Шура и протягивает Грише коричневую шипучку в стакане с маленькой шоколадкой в придачу. Не в кружке и не квас: сжалился. – За счет заведения.
– То есть за мой? – сурово переспрашивает пятнистая девушка.
– За твой, Илля, за твой.
Гриша никак не может сообразить, как ее зовут – сказанное мягким голосом «Илля» звучит скорее как присказка.
– Ульяна?
– Ильяна. – Она делает акцент на «И» в ответ, совершенно недовольная тем, что ее имя рассекретили.
Вообразив вдруг себя интересной и соблазнительной, Гриша смело отхлебывает колу и упирает ладонь в бок, ведя бедром. Ильяна опускает взгляд на этот финт и совсем не смущается. Только улыбается.
– Мы тебя ждали. Пойдем в мой офис.
Офис – это о чем? Гриша молча кивает и шагает вперед, даже не удосужившись спросить причину интереса к ее персоне. Ильяна не выдерживает, и у самой двери с табличкой «Служебное помещение» оборачивается, и ее лицо оказывается на одном уровне с Гришиным. Оказывается, не так уж она и миниатюрна. Рыкова хмыкает, пряча шоколадку в задний карман брюк – оставит ее на потом, когда по-настоящему захочет приблизить свою смерть. Собакам сладкое нельзя, это ведет к слепоте, разрушению суставов или сахарной зависимости. Однако в течение жизни любой хорт так или иначе нарушает запреты – а после зовется «старым» уже в тридцать пять лет.
Революционеры обычно не ждут в своих логовах тех, кто способен испортить их планы. Грише совершенно не близко ощущение фальшивой свободы, которое в «Коммунисте» пытаются искусственно создать. Город выстоит, что бы РЁВ ни подготовил. Ильяна не создает впечатление опасной лидерши организованной группировки, и по привычке Гриша морально готовится к встрече с очередным мужчиной за дверью того самого «офиса». Разговор будет тяжелым – «мы тебя ждали», – и спина от подвальной тесноты у Гриши потеет. Хорошо было бы быть покрытой шерстью и не чувствовать ни липкой тревоги, ни тошноты от беспомощности.
Прошлая Гриша ни за что не дала бы слабину и точно не отступила бы назад. Но нынешняя же застывает на месте и не спешит укорачивать остаток своих дней одним махом чужого несогласия с законом.
– Что? – Не выдержав паузы, Гриша хмурится.
– Жду от тебя хоть какую-то реакцию.
– Ты сказала – я пошла.
– И? Ты каждого так будешь слушаться?
– Вопросы пришла задавать