он счастлив до конца жизни.
Вечером Линда легла в детской и наотрез отказалась входить в общую спальню до тех пор, пока Рохелио не решит: остается он с ней или навсегда от нее уходит, развод она готова ему дать. Вот тут-то Рохелио и испугался за свою жизнь. Конечно, с Ванессой ему было хорошо на свиданиях, но родственной душой она ему не стала и вряд ли когда станет. Эрлинду как жену, как мать его сына, как хранительницу домашнего очага не сможет заменить никто. Тогда Рохелио нашел в себе силы порвать с Ванессой и помириться с Эрлиндой. Линда ему простила все и была особенно с ним нежна и чутка последующие после размолвки месяцы.
Но сейчас, когда они ожидали второго ребенка и Эрлинда очень тяжело переживала шестой месяц беременности, Рохелио, неожиданно для самого себя, снова сорвался. Зачем-то он пошел на вечеринку к одному из деловых партнеров, там выпил лишнего и позволил себя увезти Мариане Гульен де Ледон – известной манекенщице и фотомодели, также оказавшейся в гостях на этой вечеринке. Предлог был – посмотреть и выбрать у Марианы дома новые фасоны платьев для беременных, сделать Линде хороший подарок.
Что ж, платье он действительно наутро привез, но тайный «подарок» был иным – бурная любовная связь с Марианой Гульен де Ледон. Она продолжалась и до сего дня, причем, была, в отличие от встреч с Ванессой, совершенно свободной. Мариана ничего, кроме чувств, от него и не хотела даже в мыслях. Как рыба в воде чувствовала она себя в богемной среде Мехико, и Рохелио уже начал уставать от бесконечного карнавала в мастерских художников, в гостиных литераторов, в репетиционных комнатах известных артистов. С Марианой было легко забыть все на свете, расслабиться, почувствовать себя беззаботно счастливым. Но стоило Рохелио вернуться домой среди ночи, как его начинали преследовать муки нечистой совести. Возможно, ему только кажется, что жена крепко спит и ни о чем не догадывается, погруженная в ожидание будущей жизни, которую она через несколько месяцев произведет на свет. А на самом деле она не показывает виду, но все знает и мучается. Нет, так больше нельзя! Завтра же, завтра же он начнет новую и чистую жизнь. Никакой богемы, никакого вина, никаких встреч с обольстительной Марианой Гульен де Ледон!
Но назавтра повторялось все то же самое. Мариана звонила в офис на углу улиц Изабеллы Католической и Венустиано Каррансы, ждала его через час где-нибудь поблизости в своем «Кадиллаке» и снова катили они весело проводить вечер в каком-нибудь загородном доме, где полно комнат для гостей и никто ни о чем не спрашивает…
А сегодня рано утром бледная Линда вошла к нему в кабинет и сказала, что вот уже несколько дней она испытывает мучительную тревогу и беспокойство. Ей кажется, что за их домом и за ней постоянно следят, следуют за ней по пятам и к врачу, и в магазин детской одежды, и в овощную лавку. Она очень боится, и не столько за себя, сколько за Артуро, за еще