свистулька, уж я присмотрел у одного старичка! Уломать придется. «Память, – говорит, – не продается!»
– А для вас у меня есть детские картинки, – сказал Анфертьев Жулонбину. – А вот для одного покупателя я достал серебряный футляр для ногтя!
– Покажите мне его, – попросил Жулонбин.
– Да нет, я его не взял с собой, – ответил Анфертьев.
Он видел, как задрожали руки у Жулонбина.
– Это музейная вещичка, ее нужно хранить как зеницу ока! Детские картинки желаете посмотреть?
У Жулонбина ни гроша не было с собой.
– А вот сон одного молодого человека. Образования молодой человек превосходного, а ведь вот какой сон увидел. Сон, можно сказать, на вес золота. Прочесть, а, прочесть? – спросил Анфертьев. – Только условие: рубль, не меньше, это, можно сказать, не сон, а целое полотно, ужасная картина. Вот, представьте себе молодого человека, сидит он, книжки читает, а на подъеме у него образовалась как бы мозоль. Взглянул, увидел, не мозоль это, а глаз с совершенно ровными веками, с ресницами, но без зрачка. Испугался молодой человек, снял туфлю, стал осторожно сапог, надевать, чтоб никто не заметил. Надевая, попробовал глаз открыть, но глаз хотел спать. У меня это все в точности, аккуратно записано, много подробностей, и цвет глаза, и все, и недорого, рубль всего.
Анфертьев опрокинул рюмочку.
– Не хотите это – другой сон предложу! Анфертьев стал ощупывать карманы.
– Неужели потерял? Вот на этом лоскутке бумажки как будто… Нет, на другом… Не сон, а ужасная драма в пяти частях: «Двое служащих и отрезанная голова девушки». Такой картины и в кинематографе не увидите, только в детективном романе прочтете! Спит бухгалтер и во сне видит, что все спят в тресте, но он не спит, и его начальник не спит. Видит бухгалтер, они мило беседуют. Вдруг замечает, что его начальство с ужасом смотрит наверх, а наверху из гигиенического матового абажура отрезанная голова пишбарышни торчит и улыбается.
– Это все хорошо, – ответил покупатель, – но мне хотелось бы побольше снов лирических, ужасных снов достаточно у меня скопилось, знаете, нужно сохранять во всем равновесие. Сейчас мне лирические сны нужны.
– Что ж вы не предупредили, – возразил Анфертьев, опрокидывая рюмочку, – ведь на прошлой неделе вам как раз ужасные сны нужны были, а теперь вы от них отказываетесь, другие вам сны нужны! Если б я знал, я бы достал для вас лирические сны. Хотя одну минутку подождите, как будто один лирический сон есть. Ах, нет, – сказал он сокрушенно, пробежав бумажку глазами. – Не лирический сон, а комический, хотя и со стихами, а со стихами сны не очень-то часто встречаются.
Покупатель заинтересовался.
– Какие стихи? – спросил он.
– Стихи-то комические, не подойдут, – сказал торговец.
– Все ж, прочтите, – настаивал покупатель.
Анфертьев прочитал по бумажке:
Вот идут опять,
Вот идут, смотри,
Морда номер пять,
Рожа номер три.
– Не подойдет, – сокрушенно сказал покупатель, – сейчас мне нужны