Я сделаю так, как ты написала. Хоть и не верю в суеверия. Прошу меня простить.
Мужчина поцеловал покойницу в лоб, не ощущая ни страха, ни брезгливости. Будто она живая, родная душа. Аккуратно расцепив её руки, сложенные по обычаю на груди, он вложил в них золотой крест и зажал его в её ладонях.
– Спи крепко и спокойно Клавдия.
Ему это понравилось, и он решил, что правильно поступил. Затем оглядев комнату, ещё раз направился на мансардный этаж. Туда вела маленькая узенькая лестничка. Он с трудом проходил в тесном проёме, казалось дом его раздавит. Поднявшись на последнюю лестничку он дернул за ручку. Дверь была закрыта. Он похлопал ладонью по наличникам и услышал, что правый прибит не плотно. Слегка подковырнув его, он увидел под ним ключ, висевший на маленькой веревочке. Николай открыл двери. Ничего особенного он не увидел. Лишь нагромождение старых вещей. В маленькое окошко, которое он не видел снаружи, пробивался свет, тоненькими лучиками освещавшее темное пространство, и создавая ощущение сказочности момента. Он вошел вовнутрь, вокруг было пыльно. Машинально он провел пальцем по старому сундуку, потирая его от пыли привычным движением. Почему только он мог сюда войти? Он не понимал…
Часть вторая
Ромашковое поле. Как много в нем нежности. Как много романтичности и покоя. Каждый хоть раз в жизни его видел. В детстве или потом, но оно всегда оставляет в памяти незабываемые впечатления и нежные воспоминания.
При легком дуновении ветерка, ромашки синхронно наклонялись, покачиваясь в такт с ним, повторяли его движение. Музыка ветра, озвученная движением, вот на что это похоже.
Над белоснежными цветами кружили шмели, бабочки и стрекозы, рядом с ним явно была река или водоем. Слышно было как где-то шумела вода. Покой и тишина завораживали даже этот самый день. Казалось, он застыл в очаровании и время остановилось.
На краю поля, окруженная ромашками, сидела молодая девушка. Ей от силы было на вид лет двадцать пять. Русые, слегка вьющиеся, волосы окаймляли упругие скулы, но лицо излучало нежность. Голубые глаза были такими голубыми и внимательными, что вызывали восторг. Девушка улыбалась сама себе. Она мурлыкала себе под нос какую то мелодию и плела венок. Для него она набрала не только ромашки, но и нашла васильки и колокольчики и иван-чай. Вплетая по очереди разноцветные цветочки, не забывала вплести и травинку. Она с таким усердием плела венок, что не замечала ни кого вокруг.
У неё сегодня выходной, и она решила провести его в одиночестве. Сенокос шел полным ходом. Трактора только успевали возить готовые тюки. Те, кто косил в ручную, для себя, складывали сено в вешала на просушку. Что бы потом, собрать уже готовое, сухое и ароматное сено. Жизнь шла своим чередом.
Селяне привыкли так жить. Рано вставать, поздно ложиться. Работать на износ и отдыхать на полную катушку.
Тяжкими условиями для жизни их было не испугать. Многие даже мысли не допускали уехать в город. Тяга к земле и свободным пространствам леса были сильнее городского комфорта. Ирина сидела вся