машине. Женщины в белых платьях и в тёмных плюшевых жилетках, прекратили свою возню у очагов и под навесом, сгрудились у одной из белых юрт и с интересом наблюдали, как их долгожданный гость выходил из машины. На некоторых из них были одеты шёлковые платки или чёрные, расшитые казахским орнаментом шапочки. От долгой езды у Эвальда затекли ноги и болела спина. Он с трудом сделал несколько шагов. Откуда-то враз появились мужчины. Большинство женщин и мужчин были ему незнакомы, но он с удовольствием пожимал каждому руку, искренне радуясь видеть безхитростные казахские лица, с которых ни царь, ни советская власть не смогли изгнать выражение собственного достоинства и уважения к гостю. С теми, кого хорошо знал, он обнимался, обмениваясь короткими фразами. Вот седобородый аксакал Кулантай. К нему Эвальд подошёл в первую очередь, подчеркивая этим уважение к старшему. Вот Бауржан, брат Дарбая. Вот Сагындык, их племянник. Вот Сауле, жена его друга. Красавица, она не одному студенту в институте вскружила голову, но вышла замуж за Дарбая.
После приветствий мужчины расположились под навесом на растеленных коврах. Одна из женщин разлила из кожаного бурдюка кумыс по пиалам. У дастархана на почётном месте сидел Кулантай. Он сложил ноги калачиком, ссыпал в ладонь несколько крупинок насвая, привычно закинул в рот и, комично двигая нижней беззубой челюстью, начал расспрашивать гостя о заграничной жизни. Эвальда посадили рядом с ним, подчёркивая этим его близость к самым почётным людям. С другой стороны от Кулантая оставалось место для Дарбая. По случаю «высокого» гостя мужчины были празднично одеты, а на Кулантае был накинут богатый, расшитый золотыми нитками халат.
В первую очередь, аксакал начал расспрашивать гостя о здоровье жены и детей. «Жена здорова, работает в больнице, – отвечал гость. – Дочь учится в гимназии, сын в профессиональном училище». «Жаксы, жаксы» – приговаривали чабаны, показывая, как они рады, что в семье их гостя всё хорошо. Ответы Эвальда иногда восхищали, иногда удивляли его слушателей. А может быть, им было совершенно безразлично, о чём им рассказывал их гость, но из уважения к нему делали вид, что удивлены и восхищены. Они искренне удивились, когда их гость сказал, что работает столяром на мебельной фабрике. Как так?! Инженер с высшим образованием – и столяр?! Пришлось объяснить:
– Большая безработица. Место инженера или мастера не нашёл и чтобы прокормить семью, пошёл временно на простую работу.
Узнав, что их гость – простой рабочий, чабаны почувствовали себя свободней. И Эвальд был рад этому. Пропала та тонкая граница между «высоким» гостем из-за границы и чабанами из глубинки. Полился откровенный разговор. Дарбай с двумя молодыми работниками разделывал недалеко от очагов только что зарезанного жирного барана. Принесли чай с молоком, через некоторое время куырдак. Разлили по полстакана водки и в ожидании бешпармака начали говорить о хозяйственных делах, о политике, о болезнях и о своих детях. Солнце ушло за горы. Где-то за юртами