ее на мысль: насколько приятней выглядит человек, когда улыбается. Ей никогда раньше не приходило это в голову.
Садовник повернулся в ту сторону, где располагался фруктовый сад, и начал тихо и мелодично свистеть. Мэри не могла понять, как такой угрюмый человек может издавать столь чудесные звуки.
И почти тут же произошло нечто удивительное. Мэри услышала приближавшийся тихий шорох в воздухе – это к ним подлетала красногрудая птичка; она села на большой ком земли прямо у ног садовника.
– А вот и он, – усмехнулся садовник и заговорил с птицей, как с ребенком: – И где ж ты был, безуёмной бродяга-попрошайка? – сказал он. – Сколько уж я тебя не видал. Неужто женихаться начал? Вроде весна еще не пришла. Больно ты ранний.
Птичка склонила голову набок и кротко посмотрела на него блестящим глазом, напоминавшим черную каплю росы. Судя по всему, птаха была хорошо знакома с садовником и ничуть его не боялась. Потом она принялась прыгать и клювом бодро разбрасывать землю в поисках семян и насекомых. На сердце у Мэри потеплело от незнакомого чувства: птичка казалась такой хорошенькой, веселой и какой-то… человечной. У нее было крохотное округлое тельце, изящный клювик и тоненькие стройные ножки.
– Птенец всегда прилетает, когда вы его зовете? – едва ли не шепотом спросила она.
– Ага, завсегда. Я его знаю с тех пор, как он еще был почти неоперившимся. Попробовал вылететь из гнезда и очутился на соседнем огороде, а перелететь через стену обратно у него еще силенок не хватало, вот я его и выхаживал несколько дней, так мы подружились. А когда он смог перебраться через стену снова, оказалось, что выводок его улетел, он остался один и вернулся ко мне.
– А что это за птица? – спросила Мэри.
– А ты не знаешь? Это красногрудая малиновка, по-другому – робин, они самые ласковые и самые любопытные птицы на свете. Почти такие же ласковые, как собаки, – если знаешь, как с ними поладить. Он прилетает время от времени, прыгает здесь, клюет и зыркает на нас. Он и сейчас знает, что мы про него говорим.
Этот старик был самым странным человеком, какого Мэри когда-либо видела. Он смотрел на кругленькую птичку в красной жилетке так, словно любил ее и гордился ею.
– Он кичливый, – усмехнулся старик, – любит, когда про него речь. И любопытный – в жизни не видал таких любопытных и настырных. Всегда прилетает глянуть, что я сажаю. Знает все, до чего мистеру Роучу и дела нет. Если уж тут и есть главный садовник, так это он.
Пернатый «садовник» прыгал вокруг, деловито расклевывая землю, а время от времени останавливался и смотрел на них. Мэри казалось, что его черные глазки-росинки глядят на нее с большим любопытством. Похоже, он и впрямь хотел все о ней узнать. У Мэри еще больше потеплело на сердце, что было для нее очень непривычно.
– А куда улетел остальной выводок? – спросила она.
– Кто ж его знает? Родители выталкивают их из гнезда, заставляют махать крыльями, и они тут же разлетаются – глазом моргнуть не успеешь. Этот-то сметливый, враз докумекал, что остался один.
Мэри