ра гэдээровской программы «Рунд», на которых себя не узнали бы и сами кумиры, ходило много разных слухов о чудесных историях про простых дворовых мальчишек, которые становились идолами для миллионов. Ходили слухи, что «Битлы» совсем не знали нот, а Джими Хендрикс сам себе сделал гитару. Мы питались этими слухами и успокаивали себя тем, что, возможно, и нам все же повезет и мы получим славу и известность, не имея на то ни таланта, ни упорства, не вкладывая многочасового каждодневного труда. Поэтому и история о французском гитаристе встала для меня в тот же ряд, что и большинство слухов. Уж слишком она была сверхъестественной. Звали этого гитариста – Жан Батист Рейнхардт или – Джанго.
Много позже эта история попалась мне снова и с новой силой захватила меня, но уже не как байка, а как подлинная история жизни, полная драматизма, оглушительного успеха и разочарований, славы и забвения, любви и страданий. Его жизнь исполнена бесконечного символизма – начиная от имени и заканчивая внезапной смертью, которая подвела черту под славной эпохой свинга, его жизнь – будто захватывающий роман, написанный гениальным писателем, словно старый черно-белый фильм, такой же наивный и искренний, как и сам Джанго.
Джанго Рейнхардт стал первым неамериканским музыкантом, оказавшим огромное влияние на джаз и популярную музыку того времени и в значительной степени обусловившим направление их дальнейшего развития. Его талант во многом способствовал переосмыслению роли гитары как солирующего инструмента в джазовых оркестрах, инструмента, со временем ставшего неотъемлемой частью рок-культуры. Оригинальная манера Джанго нашла своих последователей в период расцвета гитарного рока и, в частности, джаз-рока и фьюжн. Своим учителем его называют Джон Маклафлин, Ли Ритенур, Рон Вуд и Нил Шон, а сама история жизни Джанго настолько вдохновила Тони Айомми, что он смог после травмы не только вернуться к гитаре, но и стать ведущим гитаристом Black Sabbath.
Его пример вдохновил не одно поколение цыганских музыкантов. Тщательно оберегая наследие Джанго, они дополнили и обогатили его, превратив в самостоятельный стиль – джаз-мануш или цыганский джаз, который и по сей день имеет немало поклонников и последователей.
Жизнь Джанго – это цепь удивительных случайностей, неожиданных встреч и знакомств, которые кардинально повлияли на его жизнь и карьеру, а его характер – удивительное сочетание гениальности и глупости, смелости и трусости, щедрости и скупости – бесконечный источник вдохновения для кинохудожников от Тони Гатлифа до Вуди Аллена.
В процессе работы над переводом у меня возникло много неожиданных вопросов, связанных с историческим контекстом и географией жизни нашего героя. Ответы на них я раскрыл в примечаниях, а где-то позволил себе дополнить текст некоторыми подробностями, которые помогут читателю лучше понять атмосферу тех лет и личность самого Джанго.
Особую благодарность хочется выразить автору книги – Майклу Дреньи. Благодаря его исследовательской скрупулезности и дотошности данная биография Джанго Рейнхардта является наиболее полной и подробной из всех написанных ранее. Дреньи удается сочетать сухость исторических дат, беспристрастность биографа с живой картиной пестрого цыганского быта и захватывающей панорамой французской музыкальной жизни. Во время чтения перед нами возникают образы парижских улиц, кабаре, танцевальных залов. Между строк мы слышим звуки аккордеона и уличных музыкантов на Монмартре, медь джазовых биг-бэндов парижских ресторанов и, конечно же, гитару Джанго. Перед нами бешеным калейдоскопом проносятся лица музыкантов, с которыми приходилось играть Джанго, от всемирно известных до почти совсем забытых. Все они являются неотъемлемой частью портрета великого гитариста – Джанго Рейнхардта.
Искренне признателен Майклу за его помощь при переводе и подготовке издания на русском языке, к которому он отнесся с большим воодушевлением, за его консультации и за предоставленные из личного архива иллюстрации, которые украшают эту книгу.
Сергей Н. Куприянов
Часть первая
Я проснулся (1910–1922)
Как и у нас, у вас нет короля, нет свода правил, но у вас есть любовница – Музыка
Джанго был музыкой, которая создала человека
Ранним утром, когда воздух можно пить, как холодную родниковую воду, на опушке леса у бельгийской деревушки Либерши, где расположился цыганский табор, Жан-Эжен возился с лошадью, а женщины хлопотали у костра, готовя нехитрый завтрак. Дым от костра стелился по опушке, окутывая кибитки. В окне одной из них показалась голова мальчугана – он отодвинул кружевную занавеску и таращился любопытными глазами на происходящее на улице. Ему казалось, что кибитка плывет по облакам. Спустя некоторое время мальчишка скрылся, а затем появился в дверях и, спустившись по лестнице, помчался к Жану-Эжену, сверкая босыми пятками по мокрому от росы изумрудному лугу, оглашая окрестности радостным криком: «Джан го! Джан го!». Среди франкоговорящих цыган-манушей это означало «Я проснулся!».