с пулевым ранением в бедро. У ножек кровати стоит здоровенный детина со светло-каштановыми волосами, собранными в хвост, татуировками, покрывающими руки и шею, который напряженно наблюдает за работой врача.
Джей заносит палец над клавишей, собираясь переключить ролик, но я кладу руку ему на плечо, останавливая.
– Подожди, я хочу досмотреть.
Внутри меня бурлит необъяснимое чувство, которое настаивает, чтобы я увидел, что там произошло.
Наклоняюсь к экрану ближе, сосредотачивая все свое внимание на татуированном типе и маленькой девочке, которую он привел. Он легко может оказаться работорговцем, и если стреляют теперь и в маленьких девочек, то я могу только представлять себе, в каких условиях содержатся эти дети.
Врач судорожно пытается стабилизировать состояние ребенка, он вводит, как я полагаю, анестезию, а затем быстро извлекает пулю, пока из ноги девочки льется кровь. Кажется, врач что-то кричит, но перемотав вперед, мы видим, как он заканчивает операцию и выходит из комнаты. Все это время мужчина стоял неподвижно, словно статуя, не сдвинувшись ни на сантиметр.
Я хмурюсь, не отрывая взгляда от изображения; мужчина обходит кровать, поднимает руку и аккуратно убирает волосы с лица девочки. Она все еще под наркозом, поэтому понять, какие эмоции она испытывает по отношению к нему, невозможно.
Сжав зубы, я всматриваюсь в экран, пытаясь как-либо интерпретировать его нежность. От кого она исходит – от человека, для которого она представляет материальную ценность, или от ее спасителя? И как, черт возьми, эта девочка получила пулю в ногу?
Я не понимаю, в чем дело, но что-то в этом видео кажется мне… важным.
– Отправь мне все эти файлы, а потом подключись к уличным камерам наблюдения и посмотри, сможем ли мы установить координаты машины, на которой они уехали.
Хлопаю Джея по спине, выражая молчаливую благодарность, а затем отворачиваюсь к грязному окну.
Он справляется с моим поведением просто великолепно, и, даже находясь в горе и ярости, я могу признать, что веду себя как невыносимая сволочь.
– Черт, – бормочет Джей; звук его пальцев, клацающих по клавиатуре, становится громче и интенсивнее.
Я скрежещу зубами, уже догадываясь о причине, еще до того, как она прозвучит вслух.
– Снаружи нет камер. Камер, направленных на парковку из других зданий, тоже нет. Мне жаль, чувак. Я ничего не нашел.
Откидываю голову назад, глубоко втягиваю носом воздух; мои нервы лижет черный огонь. Адди покинула это место всего неделю назад, но в мире торговли людьми это невероятно большой срок.
– Ты отправил мне файлы? – спрашиваю я и не узнаю свой голос.
– Да, – отвечает Джей.
Слышу шорох, когда он собирает вещи, и ощущаю, как на горизонте маячит всепоглощающее истребление.
– Уходи отсюда, Джей.
– Ага, считай, я уже ушел.
– И еще, Джей.
Он останавливается.
– Да?
– Вычисли камеры, которые направлены на эти окна. Только