какой?
– Слева по улице. Третий от края.
Дом как дом. Тут все такие.
У Миши Каратаева настроение настолько улучшилось, что он из машины выскочил первым. Только и успел спросить у Антона Николаевича:
– А как фамилия этого вашего селькора?
– Петров.
– Петров! – восхитился Миша, быстрым шагом направляясь к дому.
Как же славно, что просто Петров, а не Волобуев там какой-нибудь или вовсе Полузверский, прости господи!
– Эй! – весело закричал воспрянувший духом Миша. – Товарищ Петров!
И посмотрел на Антона Николаевича победно. Честно говоря, он даже не был до конца уверен в том, что кто-нибудь из дома выйдет. Потому что главное действующее лицо всех предыдущих розыгрышей в совершенно бесчувственном состоянии сейчас покоилось в багажнике машины, а потому что-нибудь предпринять никак не могло.
Но дверь всё-таки распахнулась, и из дома на крыльцо ступил вертлявый мужичок с по-ленински хитрым прищуром карих глаз, неаккуратно причёсанными вихрами на голове и несвежим квадратиком пластыря на правой щеке. Он бодро скатился с крыльца, сунул потрясённому Мише Каратаеву свою сухую ладошку для приветствия и отрывисто произнёс:
– Здравствуйте, товарищи!
Собственно, ради одного только этого момента нам и стоило весь розыгрыш затевать. Потому что Миша сейчас выглядел таким непосредственным – ну хоть делай с него иллюстрации для медицинской монографии о проблемах амбулаторного лечения прогрессирующего слабоумия. Челюсть отвисла, и глаза глядят вразнобой. Он смотрел на селькора Петрова так, будто того ещё на прошлой неделе схоронили, а он вот ни с того ни с сего вдруг ожил и даже своим ходом прибыл в родную деревню. И все спутники Миши точно так же смотрели на селькора. То есть понимали, что коллективно сходят с ума, да только стеснялись в этом признаться.
– Да, – пробормотал Миша. – Сплошной дефицит бюджета, да и только.
Его бы никто из окружающих не понял, если бы они, окружающие, не были бы точно такие же, как сам Миша. С ума сходили одновременно и потому понимали друг друга. А что тут непонятного? Дела плохи, а будут ещё хуже.
Миша неверной походкой направился к машине. Он ещё надеялся, что этот чёртов Полузверский каким-то непостижимым образом его снова обвёл вокруг пальца. Но чуда не случилось. Когда Миша открыл багажник, Полузверский обнаружился именно там. Он спал и даже пускал во сне пузыри. А рядом с машиной стоял селькор Петров, как две капли воды похожий на Полузверского. Понять всё происходящее было никак невозможно. Легче было пойти и утопиться.
– Да что же это они – клонированием тут у вас размножаются, что ли? – пробормотал совершенно деморализованный Миша, с ненавистью глядя то на спящего в багажнике машины гармониста, то на селькора.
– Женя! – затрясла меня за плечо Светлана. – Жень, выйди к нему, а не то окончательно спятит, и ты же потом будешь виноват!
Мы с ней наблюдали за происходящим из одного из окон дома «селькора Петрова». Из соседнего окна