страна меняется, а модель государственного управления нет. Про свой двор я вообще молчу. Вчера я впервые разглядел скорохода. Настоящий попугай – костюм разноцветный, фалды ливреи короткие, а на голове шлем со страусовыми перьями трёх цветов. Просто Маленький Мук из арабской сказки. Тысяча и одна ночь, воплотившаяся в реальность. Хорошо хоть палача штатного Вы нам в штат не включили, он был бы вполне уместен при нашем дворе в своём красном бархатном колпаке с прорезями для глаз.
– Николай Александрович, я служил верой и правдой Вашему отцу-императору и служу Вам, но такого я не потерплю, мне оскорбительно слышать Ваши намёки. При таком развитии событий мы будем вынуждены уйти в отставку. Да, Иван Логгинович? – Горемыкин явно неохотно закивал головой, а Победоносцев продолжал. – Но мы ещё вернёмся, я Вас уверяю, вернёмся и Вы сами первым попросите нас об этом…
Перед сном я заглянул к моей нынешней матушке.
– Тебе не жаль Победоносцева, он муж верности и разума, – она с улыбкой смотрела на меня. – Хотя и бывает зануден своей природной скрипучестью.
– Да, он всё новое воспринимает со скрипом, – решил я поддержать её шутку.
– Ты знаешь, ещё пару лет назад я бы осудила твои первые императорские шаги, но сегодня я соглашусь и всячески поддержу тебя, пусть я уже не совсем молода, но слух у меня прекрасный и я отлично слышу ход часов времени. Вся наша страна подобна огромной кастрюле – огонь снизу всё жарче, кипение всё сильнее, а крышка привинчена наглухо. И что будет, если ничего не менять? Сорвёт крышку, а заодно и оторвёт наши бедные головы.
ГЛАВА 4
ИСТОРИЯ НЕ ТЕРПИТ СОСЛАГАТЕЛЬНОГО НАКЛОНЕНИЯ
Утро было солнечным и прохладным, бесконечно устав от напряжения последних дней я решил немного прогуляться в одиночестве по территории Кремля. Насчёт одиночества я, конечно, немного лукавлю. Несколько охранников на почтительном расстоянии внимательно следили за моей безопасностью.
С террасы Дворца за красными кирпичными зубцами кремлёвской стены прекрасно просматривалась Набережная Москвы-реки, чуть поодаль, в туманной утренней дымке – Храм Христа Спасителя в его изначальном виде. В этот миг я наиболее остро почувствовал весь ужас моего одиночества – виды почти не изменились, но огромная временная пропасть разделила меня с моими родными и близкими.
Виды действительно внешне были те самые, знакомые с детства. Выйди на Красную площадь – увидишь Собор Василия Блаженного, памятник Минину и Пожарскому, здание ГУМа… Но вот звуки и запахи резко отличались. Как я прочитал в одной из библиотечных книг – первый автомобиль в Россию в 1891 году завез из Марселя, одессит – журналист и предприниматель Василий Васильевич Навроцкий, владелец очень популярного тогда «Одесского листка». В Москве пока автомобилей не было. Правда, трудно такое представить? Не тешьте себя иллюзиями – насчёт диких московских пробок, организуемых извозчиками, меня уже предупредили. Что же касается автомобилей, вчера мне торжественно вручили рекламный буклет.
Чёрным