можно не только к внешней среде, но и внутренним особенностям: ускорить тренировки или выработать иммунитет к яду, разве будет лишним?
Видимо чувствуя что на правильном пути Ирис поднажала.
– Кроме того, этот параметр относится к тем, которые нельзя повысить за очки развития, но в отличие от Воли, тренировки для «Адаптации» более понятны и прогресс можно прогнозировать.
– «И как же мне предстоит тренировать адаптацию?»
– «На самом деле она будет расти буквально от всего. Каждую секунду, когда ты чувствуешь дискомфорт, это означает, что параметр качается. Чем больше дискомфорта, тем быстрее, всё просто.»
Замечание про посещение регионов закрытых для обычных людей, стало вишенкой на торте и я решил довериться рекламе помощницы. Ну, а мысли о «дискомфорте» ради развития, я пока отбросил. Звучало на самом деле не столь уж и «рекламно», но не верить в рекомендацию спутницы, смысла тоже было мало.
И мысленным взором я выбрал: «Адаптация».
– Мудрое решение, – голос Ирис добрался до моего сознания в виде удаляющегося шёпота.
В то же время, системные интерфейсы пропали, передо мной вновь предстал город.
Та же улица, но уже другие люди. Стражники о чём-то беседуют с горожанином. Пожилая пара бредёт до дома с корзинками полными продуктов. Местные птицы, любящие сидеть на карнизах и гадить, выполняют свою работу пытаясь попасть на шлем проезжающему всаднику. А над обрезом городской стены, через трещину в камне видно как тьма ночи, медленно накрывает близлежащий лесок.
– А тут умиротворяюще, – тихий голос не разорвал мою спокойную меланхолию созерцания, но вплёлся в неё словно золотая нить в панно, украсив его и обозначив новую грань композиции. – Понимаю, почему ты сбежал сюда, от суеты внизу.
– Хорошее место, чтобы побыть наедине с собой, – пока я говорил, Мари подошла к окну, заняв место у соседней рамы. – Обдумать случившееся. Осознать настоящее. Прикинуть, что делать в будущем.
– И как происходит осознание? Уже есть понимание будущего?
Девушка не давила, но в её вопросах слышалась плохо скрываемая заинтересованность, а также волнение. Я взглянул на неё, но она лишь устремила свой взор в бесконечную даль неба, в точности как я десятью минутами ранее.
Я молчал. Никак не комментировал. Просто ждал.
За месяц, я достаточно узнал её, чтобы понять: она сильна, очень сильна. В её душе сокрыт стальной стержень и воля воина, которого не сломили годы рабства.
Но ещё в глазах Мари всегда скрывалась печаль, а после полученных Дереком увечий она заметно труднее стала её сдерживать.
Спрятанные в глубине души чувства так и норовили сломить волю.
Запечатанные в тюрьме решимости сражаться до последнего со всем миром и затопленные морем непролитых слёз. Слёз, которые всё никак не могли скатиться и дать девушке наконец-то освобождение.
Смотря ей в глаза, я наблюдал, как негативные эмоции с каждым ударом сердца становились всё сильнее, разрывая её душу. Морщинки