Но быстро находила дорогу.
Ей казалось, что она бежит не туда и счет времени потерян, но внезапно она наткнулось на Вадима, не добегая до источника питьевой воды, расположенного в полу километре от лагеря. Он стоял на четвереньках и кричал. Точнее открывал рот, не производя необходимого так ему крика.
Его лицо искаженно в ужасной маске. Глаза на выкате, не видящие никого. Даже в вечерних сумерках было видно его одежда шея и часть лица испачканы. И судя по цвету кровью. По направлению его движения было понятно – он «бежал» от родника, очень медленно «на четырёх конечностях» в никуда, куда угодно, подальше от пережитого им.
Мария не остановилась на долго возле него, понимая бесполезность этого действия. Тем более что она уже видела слабый электрический свет фонаря за деревьями возле родника и мелькающие в этом свете тени. Она сжимала в руке ребристую ручку охотничьего ножа выставляя его остриём вперед, бегущая защищать, возможно и убивать, бегущая умереть в бою за жизнь, свою и других…
Другие её сотоварищи по несчастью появились у источника раньше, лагерь был намного ближе чем «последнее свидание» Марии с Егором. Женская часть пришедшей группы к источнику стояла с прижатыми к лицам руками, не сдерживающими их причитаний и плач. Мужчины, вооруженные ножами, кто топором кто-то просто палками, слабо потряхивали своим оружием, но больше от страха, чем проявляя готовность к войне.
Мария остановилась за спинами пришедших к источнику на помощь.
– Что… что!?.. – Она едва справлялась со сбитым в беге дыханием.
Часть из группы людей оглядываясь на Марию молча расступилась. Кто-то протянул к ней навстречу факел, пытаясь разглядеть, видимо не признав её по голосу. Но причиной этого могло быть и потрясение. Шок от кровавой инсталляции, которую увидела и Мария.
– Сука… – Она обессиленно опустилась на колени в мокрую от росы и темную от крови траву.
В дести метров от нее на одной из веток мощного дерева висело тело, подвешенное за ноги. Плоть, разрезанная на полосы вперемешку с частями одежды, свисала «тряпками» с окровавленного и освежеванного на половину, белеющего костьми тела. Лица Вали Измайловой не видно из-за внутренностей и лоскутов плоти, срезанных с груди живота, висящих между ее окровавленных рук, покачивающихся вместе с истерзанным телом на ветру.
– Вадим… – чей-то мужской голос дрогнул среди женских вздохов и всхлипываний.
– Он там… – Мария мотнув назад головой впервые вздохнула полной грудью и добавила на выдохе, – жив, но… – Снова глубокий вдох и выдох, – он скажет… не больше чем… его жена.
– Он был не один… – раздалось в наступившей тишине. Все повернулись туда откуда прибежала Мария – Егор, в свете фонаря и факелов, стоя на тропе выстругивал из сломанной ветки дерева что-то в виде рыцарской булавы в уменьшенном варианте.
– … слишком быстро они разделали тело, и они разумные и скорее всего хорошие охотники… мы этого не знали…
– Героическое