он уйдет от погони, то его перехватят на перекрестке. Вариантов нет, нужно рискнуть.
На выезде из поселка ни людей, ни машин, Олега никто не видит, никто не перегораживает ему путь. И «Шкода» пока еще вне поля зрения. Но свернуть за створку ворот – целая проблема, съезд здесь крутой и узкий, нужно продираться сквозь заросли черемухи, краску содрать не страшно, куда опасней упереться в какой-нибудь пенек или корягу. Да и носом в землю если ткнешься, трактором только и вытащат. Но выбора нет, или пан или пропал.
Подводных камней удалось избежать, Олег еще раз стукнулся правым боком о тяжелую створку ворот, ободрал и правую сторону машины, но смог-таки выехать на дорогу, скрытую от посторонних глаз. Если Гусаков не заметил, как «Ровер» свернул за створку ворот, то мимо проедет точно. Еще полицейские могли обратить внимание на сломанные ветви черемухи, а без этого, увы, не обошлось. Или кто-то из прохожих мог подсказать. Если на глаза Олегу никто не попался, это не значит, что его самого никто не видел.
Ветви деревьев склонялись над дощатым забором, образуя длинный шатер, Олег ехал будто по тоннелю, а лес только сгущался. Его никто не преследовал, но радоваться рано. Пятибратов наверняка поднимет тревогу, все дороги перекроют, на темно-серый «Ровер» с известным номером объявят настоящую охоту. И как вырваться из таких тисков? А если вдруг повезет, что дальше? После того как Олег увез обнаруженный следователем нож, он окончательно поставил себя вне закона. Его обвинят в убийстве жены, теща проклянет зятя, дети отрекутся от отца. А сам он, отрезанный от внешнего мира, долго не протянет. Тут одно из двух: или его найдут, или он сам сдастся в надежде хоть на какое-то снисхождение.
Дорога раздваивалась, одна ветка вела вокруг поселка, другая уходила вглубь леса, причем в сторону от шоссе. Но в лес вел типичный зимник, ездить по которому позволяли только минусовые температуры. Олег свернул в лес, грунт поплыл под колесами, но все же выдержал вес машины. Каждый метр давался с трудом, Олег утешал себя тем, что «Шкода» за ним точно не пройдет. И опера не догонят, если он, конечно, сам не застрянет.
Но не застрял, «Ровер» вынес издевательство над своей ходовой, выехал на дорогу с более прочным грунтом. Впереди показалось небольшое озеро, Олег подъехал, остановился, осторожно достал из-под сиденья нож. Вроде бы обыкновенная «финка», стальной ободок с орнаментом между рукоятью и лезвием, этим никого не удивишь. Но на самом лезвии гравировка, никакого рисунка, просто имя: «Валера». Следы крови легко объяснить. Но тяжело принять.
Олег опустил стекло, высунул руку с ножом, но в последний момент удержал себя, не стал выбрасывать улику. Вернул нож в машину, заставил себя еще раз осмотреть клинок.
Нож явно не кустарного производства, из какой-нибудь сувенирной лавки, где можно заказать гравировку на лезвии. А возможно, нож так и продавался с надписью. Если так, то почему покупатель выбрал имя «Валера»? В честь себя? А если в честь будущей жертвы. «Валера», «Валерия» – не суть разница. Нож для Валерии?