хаоса. Порядок создается уступками, законы пишут «Великие», а добрые чистые души несут на своих плечах каменный гнет равнодушия властителей.
Мир сходит с ума.
И те люди, которые нашли в себе мужество осознать прискорбность собственного положения во Вселенной, готовы на все, чтобы разрушить замкнутую цепь царящего в ней хаоса и привнести желанное спокойствие в свои души. «Во имя благой цели!», «Во имя памяти умерших!», «Во имя свободы!», «Во имя Бога!». Во имя возвышения собственного достоинства и изменения текущего миропорядка по своему усмотрению.
Безмерная, беспорядочная, безграничная. Свобода.
Болезненный ум хорошего человека, порождающий фантазию, из которой родилась идея, побудит к созданию чуда, болезненный ум плохого человека – сотворит иллюзию.
Таковы люди. Таковы герои наших желаний.
Так, в настоящее время, в Париже, на противоположном берегу Сены, располагается отель «Shangri-La» с видом на знаменитую Эйфелеву башню. На балконе одного из люксовых номеров сидят двое мужчин. В помещении за стеклянными дверьми находятся люди в черных костюмах. Они не разговаривают, не ходят и не сидят. Покрывшись слоем штукатурки, скульптуры, словно гипсовые изваяния, ждут своего часа, чтобы пробудиться ото сна.
Но вернемся к двум мужчинам, находившимся на балконе дорогостоящего номера.
Один из них был одет неброско: серые брюки с водолазкой и черные туфли.
На его лице были очки с прямоугольными стеклами в платиновой оправе. Мужчина этот был стройного телосложения и с короткой стрижкой. И хотя антураж этого человека не вызывал аромата власти, его собеседник чуял внушительный тон непоколебимого контроля и уверенности.
Второй мужчина – совсем другое дело. Складно сложенные лакированные ботинки потирали друг друга. Он держал ноги вытянутыми, уверенно расправив руки на подлокотниках кресла. Под черным пиджаком выглядывал темно-синий галстук. Мужчина этот был не слишком высокого роста, но седина с залысиной на его голове придавали жизненного опыта.
Оба мужчины были повернуты головами в сторону Эйфелевой башни, озаряя своими зеницами ночной светящийся Париж. Между ними находился небольшой столик, на котором была выставлена бутылочка вина, фрукты и два крупных стейка средней обжарки.
Ночь уже давно настала.
– И все же, я не совсем понимаю ваших намерений, Брюс. Чего вы желаете? – спросил мужчина в деловом костюме.
– Ксавье, – собеседник поправил оправу очков, – вы хорошо знакомы с содержанием существующих в мире религий? Сколько их насчитывается? Вам известен данный факт?
Поняв, что это риторические вопросы, мужчина в пиджаке слегка сузил глаза, чтобы придать заинтересованности происходящей беседе, и уставился на мужчину.
– Сколько их насчитывается, я и сам толком не знаю, – продолжил оратор, оторвав виноград от ветви. – Я потерял счет на 64, – губы сомкнулись, когда фрукт дотронулся неба. – И это не учитывая различные секты, культы и деформированные общественные движения, стремящиеся затащить в свои ряды любого рядового гражданина, без