у корней. Они стояли обнявшись, щека к щеке, и улыбались. Чувство эйфории – Рейчел все еще его помнила! Чтобы отпраздновать первый день свободы, они поехали на побережье на машине Рейчел, врубив на полную катушку Аланис Моррисетт, и подпевали во весь голос.
Рейчел снова посмотрела на фото. Они с Лори были неразлучны в те дни. Но многое изменилось. Она убрала фотографии в шкаф, выбрала самые красивые украшения, положила коробки на место и спустилась вниз.
Зак и Милли уже смотрели телевизор, и на первом этаже воцарилось относительное спокойствие. Рейчел тихонько подозвала Беа в кухню.
– Есть время на чай и сплетни? – спросила Рейчел.
– На чай и сплетни? Еще бы! На них у меня всегда есть время!
– Прости, что оставила тебя одну с детьми, – извинительно проговорила Рейчел, включив чайник. – Но ты так хорошо играешь в эти их настольные игры… А я ничего не понимаю в «Монополии».
– Ну что ты! Я получила настоящее удовольствие! Боюсь, мне уже даже не надо поддаваться Заку. В шесть лет он обошел свою бабушку в мастерстве.
Рейчел рассмеялась и достала из холодильника молока. Беа пошла доставать чашки.
– Нет-нет, садись немедленно! – приказала Рейчел. – Ты и так уже уработалась сегодня.
Беа отодвинула стул, но, собираясь сесть, вдруг, потеряв равновесие, упала. Рейчел бросилась к ней – от нее не ускользнуло, что по лицу свекрови пробежали смятение и страх.
– Что с тобой? Ты ушиблась? – всполошилась Рейчел, присев. Беа побледнела.
– Все нормально, спасибо, – ответила Беа. – Хорошо, что дети не видели. У меня голова закружилась. Не беспокойся.
Помогая свекрови встать, Рейчел видела, что руки у той немного тряслись. На всякий случай опираясь о стол, Беа села.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – допытывалась Рейчел.
– Абсолютно. Итак, ну где они, обещанные тобой сплетни? Я вся внимание. Давай не будем портить вечер, Рейчел.
Глава 3
Среда, 22 ноября
Зимнее солнце освещало Брикстон сквозь дымку тумана. Лори уже подходила к викторианскому зданию, в котором жила, как снова увидела ту девицу: мелированные волосы закрывали половину ее лица, глаза ярко накрашены. Она стояла у входа в подъезд и звонила в домофон.
– Джей, это я, – проговорила она, когда ей ответили. В ее голосе Лори уловила легкую хрипотцу.
У Лори сжалось сердце при звуке его имени. Блондинке было не больше двадцати пяти. На улице был ужасный холод, а она была едва одета: мини-юбка, черные колготки, кожаные байкерские сапоги и джинсовая куртка.
Этот тон, подумала Лори, доставая из сумки ключи… что бы он означал? Приятельство? Близость?
Она приложила магнитный ключ к домофону и открыла входную дверь. Между нею и Джеем все было кончено. И не ее дело, кто к нему ходит, – тем более, что события понедельника давали ей серьезную пищу для размышлений. Она придержала за собой дверь,