маленький найденыш, поселился в скромной обители.
Понемногу, монахи привыкли к необычному гостю. Мальчик не докучал капризами, а его миловидное личико, заставляло улыбнуться даже самых ворчливых из братьев. Ребенок был молчалив, и поначалу, все решили, что несчастный глух и нем от роду. Жослен, которому едва минуло семнадцать, заботился о нем, словно старший брат. Паскаль, в свободные часы, вырезал малышу забавные игрушки из деревянных щепок. Готран позволял отщипывать кусочки теста, когда выпекал караваи хлеба из серой муки.
Толстяк Арман, что варил молодые побеги дягиля2 в патоке, непременно давал лакомство Бертану. И малыш так и засыпал ночью, с липким сладким стебельком в руке.
Мальчик привык тихонько сидеть в часовне, во время службы, и старательно подражая старшим, осенял себя крестом и склонял голову. И однажды, к всеобщей радости, монахи услышали, что ребенок старательно шепчет слова молитвы, повторяя за настоятелем. Слава Господу, ребенок здоров и не страдает глухотой.
Очень скоро рукава бархатной куртки малыша стали коротки, башмаки малы. Теофиль сшил ему монашескую сутану из простой домотканой материи. Паскаль вырезал маленькие сабо, куда для тепла, заботливый Жослен положил соломы.
Все было мирно и покойно до зимней ночи полнолуния.
Обитель погрузилась в сонную тишину, за стенами раздавался шорох ветвей, да тоскливый волчий вой доносился из леса.
Жослена разбудил стон мальчика. Ребенок метался на узкой лежанке, по вискам его стекали струйки пота. Лицо мальчика было бледным словно, выпавший снег.
Испуганный послушник бросился за отцом Венсаном.
– Господин настоятель, простите, что беспокою вас, но сдается мне, мальчонка помирает!
– Оставь, друг мой, разве просят прощения, когда зовут на помощь?
– Вчера малыш все крутился возле колодца, видно промочил ноги, и теперь бедняжку сжигает лихорадка.
Старик тотчас поспешил в келью Жослена. Ох и страшную картину увидел настоятель!
Мальчик был бледнее полотна, а его серые глаза потемнели. Злобная гримаса исказила милое личико. Бертан силился развязать тесемки ворота на рубашке, словно хотел сорвать что-то со своей шеи.
Отец Венсан с ужасом заметил, что ногти на детской руке удлинились и стали острыми.
– Жослен! – Крикнул старик. – Беги и разбуди братьев, живо! Скорее идите в часовню, зажгите свечи и молитесь пока я не приду за вами!
Молоденький монах, не помня себя от страха, кинулся исполнять приказание. А отец Венсан, опустился на колени перед лежанкой мальчика и, схватив его за руки, громко начал читать молитву. Глаза Бертана стали совсем черными и сверкали, словно угли, злобная улыбка кривила его губы. Ребенок отчаянно пытался освободиться, острые ногти больно впились в руки старика. Волосы взмокли от пота, дыхание было обжигающе горячим.
Старик продолжал молиться, тело его онемело, спина нестерпимо ныла. И вот, дыхание мальчика стало тихим и ровным, погас страшный блеск в глазах, и