головой по сторонам.
– Где-то здесь… предков кормит.
– Что?..
Олейников махнул в сторону вольера с обезьянами, и генерал разглядел Зорина, который, держась рукой за клетку и пошатываясь, кормил пломбиром шимпанзе.
Майор был пьян в стельку, его лицо неожиданно принимало самые разные выражения: от глубокой сосредоточенности до детского умиления. Закончив скармливать мороженое, Зорин стал корчить обезьяне рожицы, высовывая язык и надувая щеки. Позади него раздался настойчивый кашель. Майор обернулся – перед ним стояли Плужников и Олейников.
– Товарищ генерал… – икнул оторопевший Зорин, – ваше задание выполнено… Только вот он чуть не воткнул мне в ухо мою любимую….
Зорин вновь икнул и показал генералу трофейную ручку.
– Смирно! – стараясь не привлекать внимания окружающих, злобно прошипел Плужников. – Бегом марш в управление! Сдать удостоверение и оружие!
– Товарищ генерал, – перебил его Олейников, – оружие у майора Зорина я уже изъял, потому и пил он под дулом пистолета, привязанный к батарее. Не было у меня другого способа получить у него информацию про вас. Пока насильно пол-литра в него не влил, молчал как кремень…
– Как кремень… – еле ворочая языком, подтвердил Зорин.
– Простите его милосердно, – улыбнулся Олейников.
– По справедливости – под трибунал надо, – сверкнул глазами Плужников.
– Не надо… – жалобно попросил Зорин.
– Да уж… – вздохнул генерал. – Ладно. Сказано же нам: милосердие паче справедливости.
– Кем сказано? – заглянул в глаза Плужникову Олейников.
– Не важно, – отмахнулся тот и повернулся к Зорину: – Чтоб ни капли в рот больше!
– Он больше не будет, – улыбнулся Петр и предложил: – А вот мы с вами, товарищ генерал, вполне могли бы по рюмашке. Где-нибудь в менее людном месте. А то вон на крыше ваши подчиненные очень нервничают, не дай бог шмальнут…
– Ну рассмешил старика! – хохотал Хрущев, хлопая Сидорова по плечу. – Ну рассмешил! «Хрен прикажешь», говоришь… Хороший анекдот! Ха-ха-ха!
– Молодой он еще, Романский этот… – обиженно заворчал Сидоров, надеявшийся совсем на другую реакцию Хрущева на свой рассказ о совещании.
– А у нас, как это в песне поется, – не унимался Хрущев, – молодым везде дорога, а нам старикам – что?
– Почет… – вздохнул Сидоров.
– Правильно, почет!
Хрущев перестал смеяться, обошел стол, сел в кресло и внимательно посмотрел на Сидорова.
– Не бойся, – сказал Хрущев, и в его глазах мелькнула хитрая искорка, – я тебя больше люблю. Вот уйду на пенсию, тебя у руля оставлю. Ты ведь старика не подведешь?
– Никита Сергеевич… – взволнованно выдохнул Сидоров. – Я… да я… да спасибо…
– Знаю, – решительно прервал поток благодарности Хрущев. – Ладно. Чего там еще на совещании-то было? Утрем мы нос американцам в космосе?
Сидоров напрягся, изобразив на лице озабоченное раздумье.
– Я вот что подумал,