я вышел к канаве, которая углублялась под меня.
Следы здесь заканчиваются.
Изгибая шею как гусак, я попытался заглянуть под этот "навес", но не удержался на ногах и упал.
Сегодня день падений.
Я быстро встал и начал отряхиваться от снега. Осмотревшись по сторонам, я замер… из сугроба торчала чья-то окровавленная рука. Я подумал, что вдруг этот кто-то еще живой, и стал разрывать белое покрывало, борясь со своим главным страхом. Увы, на меня смотрели стеклянные неживые глаза. Я схватился за голову… в висках застучало. Сердце подскочило под горло и начало безбожно душить меня.
Он мертв…
Не помню, как добрался до дома, но распахнув дверь я заорал.
– ТАМ ТРУП! В ЛЕСУ! ТАМ ПОКОЙНИК!!!
Мама схватилась за сердце, Кирстен взвизгнула и спряталась за маму. Хладнокровие проявил лишь отец.
– Я вызову скорую и полицию.
Я не мог восстановить дыхание, и лесная картинка стояла перед глазами двадцать пятым кадром. Я помчался в ванную, залез в душ и отчаянно начал стирать, даже сдирать с себя сегодняшний день. Я до боли тер себя мочалкой снова и снова… пока не услышал вой приближающихся сирен.
На улице столпились соседи возле полицейских машин и карет скорой помощи. Детально все описав, я указал им направление, но они настаивали, чтобы я пошел с ними.
– Нет-нет, я туда не пойду.
– Джон, спокойно, я пойду с тобой, – настоял отец, и я утвердительно кивнул.
Мы дошли до места с лужей крови, и я закрыл глаза. Дальше полицейские последовали без нам. По их поведению издалека мы поняли, что они нашли то место.
Мы с отцом вернулись. Перед нашим домом стоял Курт и обнимал маму и Кирстен, закутав их в гигантское клетчатое одеяло.
– Какого черта ты делаешь?! – я до хруста костей и скрипа кожи сжимал кулаки, ибо волна лютой ненависти захлестывала меня с головой, и я захлебывался в этом шторме.
– Я проявил вежливость, согрел ваших женщин и предложил теплый плед. Это просто знак внимания.
В его глазах бегали черти, его наглая вызывающая ухмылка вывела меня из себя.
– Убери свои грязные руки, или я их сломаю!
– Сын! Прекрати! Не забывай свою фамилию! Ты позоришь меня! Спасибо, Курт, ты очень любезен.
Отец никогда так со мной не разговаривал. Он унизил меня прилюдно. Все вокруг смотрели и перешептывались, а Курт победоносно улыбался, но все же сделал два шага назад и отпустил маму и Кирстен.
– Я, пожалуй, пойду…
Полицейские разгоняли зевак. Отец обнял маму, и они пошли в дом. Я же абсолютно разгневанный схватил Кирстен за запястье и потащил за дом.
– Ты делаешь мне БОЛЬНО! – упиралась сестра, а я уже не мог контролировать себя и отдавать отчет своим действиям.
– Заткнись! – выплюнул я ей в лицо, грубо разворачивая и впечатывая в стену хрупкое тело, – Ты что себе позволяешь?! Он же козел! Он хочет просто трахнуть тебя!
– Да с чего ты взял? Ты же его совсем не знаешь!
– Я знаю парней! Они все хотят одного и того же!
– Даже если он этого хочет?! Может я тоже хочу! Это не твое дело! – повысила