она предпочитала сны. Сны для неё были спасением от мрачного однообразия будней и душевного одиночества. Поли с нетерпением ждала, когда наступит ночь и, может быть, приснится что-нибудь необычное: светлое и радостное. Правда её гордыня умудрялась подпитываться тем, что она отличается от своих одноклассников, большая часть которых пошла в «элитный» класс не из любви к математике, как она, а в видении перспективы благополучия партийного или государственного служителя. Она же не использует (хотя могла бы) в корыстных целях (такая Поли высоконравственная) ум и знания, которые лежали в памяти в основном мёртвым грузом или вообще за невостребованностью исчезали бесследно. По поводу последнего Поли над собой подшучивала:
– Я знаньями питаюсь, я – чёрная дыра.
Их столько с упоеньем поглощаю.
Куда деваются? Сама не знаю –
В копилке нет ни потолка, ни дна.
Знания были для неё как лакомства – Поли наслаждалась их вкусом. Это было их главным и часто единственным применением. Только знаниями о себе Поли пренебрегала, интуитивно чувствуя, что они могут прийтись ей не по вкусу. Но можно ли, не зная самое себя, воспринимать правильно действительность? Не значит ли это – спать наяву.
Просветы в снах Поли появлялись чаще всего в состоянии влюблённости.
Интересно, что её воображение, не отличающееся изощрённостью наяву, во сне создавало живые картины с замысловатыми сюжетами и разнообразными участниками, порой такими, которых она никогда не видела в действительности (откуда они берутся?). Или это не воображение, а что-то другое проникает в сознание? Или сознание совершает путешествие? Куда?
Ведь и наяву мы в основном спим: находимся, в лучшем случае, в полуосознанном состоянии, бодрствуя считанные мгновения просветления (а ведь у некоторых и вся жизнь проходит как сон). Казалось бы, логично придавать снам большее значение, чем принято.
Но чтобы понять что-то о снах, надобно всё-таки проснуться.
Пути выхода из неосознанного существования наметились лишь, когда после долгих духовных поисков произошла встреча Поли с эзотерической Школой «Атанор». Вместе с пониманием того, что поиски увенчались успехом, пришло понимание и того, что только на пути самопознания и самосовершенствования возможно истинное познание реальности, что осознанность возможна не только наяву, но и во сне, и что сны могут быть знаковыми.
Первый знаковый сон, – который Поли восприняла как знаковый лишь по прошествии некоторого времени, – приснился ей в ночь перед её первым Школьным семинаром, проводимым Звездочетом. Сразу по пробуждении она записала свой сон.
«Иду по перрону вокзала, вроде собираясь ехать в Москву; перехожу на другой перрон, который оказывается уже на Белорусском вокзале в Москве; дохожу до навеса и неожиданно попадаю в темноту (ещё мелькнуло в уме: как же найду свой поезд). Поворачиваюсь назад – там тоже темно. Темно со всех сторон, во всех горизонтальных