проклятую землю солью, пусть себе стоит пустырь, а если уж этого нельзя сделать, то хоть высадить там деревья.
От него отмахивались все менее и менее вежливо, крутили пальцем у виска. Единственное, чего смог добиться уважаемый в былые времена ученый, так это того, чтобы его взяли на работу кладбищенским сторожем. С той поры, уже лет десять или больше, жил Василий Максимович на кладбище и успел стать кем-то вроде местной достопримечательности.
– Дело у меня к тебе есть, – прошелестел дед Вася и взял Владика за руку. – Я потому тебя и просил зайти.
– Да я бы и сам… – начал Владик, думая о том, что неудобно вышло: надо было в первый же вечер, как ему из больницы позвонили, прийти проведать старика. Все времени не было, а потом дед позвонил.
– На кладбище меня третью ночь нет. Нехорошо это.
– Почему?
– Без присмотра нельзя оставлять. Беда может быть.
«Начинается, – подумал Владик, – шиза».
– Не переживай, дед, покойники – ребята смирные, – пошутил Владик, но умолк, наткнувшись на дедов взгляд.
– По большей части – да. Ты прав. Но есть те, кто не могут упокоиться. Злятся они на живых, грозят много бед наделать. Мор наслать, болезни… Как стали в дурной земле хоронить, в городе резко увеличилось число убийств, самоубийств, преступлений кровавых, драк. Я статистику видел, она не врет, там сухие цифры.
«Причины могут быть разные», – подумал Владик.
– Пока я не предпринял кое-что, так и тянулось.
– Что предпринял-то?
– Солью посыпал, черту заградительную провел со святой водой, чтобы за пределы погоста никто из «ходунов», так я их зову, не выбрался. Получше стало. Но бросать без присмотра нельзя. – Видимо, на лице у Владика был написан такой скепсис, что старик поджал губы и проговорил: – Знаю, ты мне не веришь. Но вера твоя мне ни к чему. Мне помощь нужна.
– Какая именно?
– Пока я из больницы не выйду, ночуй там вместо меня.
Владик потерял дар речи.
Василий Максимович заговорил быстрее, боясь, что он откажется:
– Больше мне просить некого. Я тебе еще и денег дам, мне твои родители присылают, я отдам тебе. Бояться нечего, дом хороший, придешь часам к восьми, поспишь – и свободен.
Деньги Владику не помешали бы.
– Ну… ладно. И больше ничего не надо делать?
Старик замялся.
– Ты не удивляйся. Дом немного необычный. Зеркала у него по периметру. Находится сторожка как раз по центру бывшего кладбища для «заложных» покойников. Если кто из «ходунов» встанет, к ограде им ходу нет, там соль и вода святая, их к сторожке обычно тянет. Так вот, подойдет нежить к домику моему и непременно на зеркало натолкнется. А им себя видеть нельзя ни в коем случае. Так и вернется на свое место, долго потом не решится сызнова попробовать бродить.
«Да, дед, крыша у тебя основательно течет», – подумал Владик.
Покойники, зеркала, соль…
– Но ты