Я знаю, зачем вы пришли.
Он протягивает руку. Я не пожимаю ее. Он опускает руку.
– Доктор Мэйхью, – подает голос Кэти, – моя золовка нуждается в утешении.
– И она получит его, – говорит он и движением ладони показывает на дверь справа: – Давайте побеседуем.
Стены в кабинете Лемюэля Мэйхью оштукатурены и желтоватые от дыма. Стены голые, только за письменным столом висит большой плакат. Рисунок тушью: голова человека разделена на френологические доли, а на шее выведена фраза «Познай самого себя». На широком подоконнике папоротник в горшке.
Мэйхью устраивается в кресле, откидывается назад. Пружины скрипят. Он складывает пальцы домиком и постукивает ими по губам.
– Я так же безутешен, как и вы.
– Вот как?
– Любая смерть – это трагедия. Но я рад, что вы пришли, теперь я могу лично поделиться с вами новостями. Мы провели тщательное расследование. Все правила соблюдались.
– Тогда как же она забралась на крышу?
– На крышу…
Я перебираю пальцами по подушке кресла.
– Вы за нее отвечали. Вы должны знать, как она попала на крышу. Раз уж провели расследование.
– Да, я знаю. Это…
Он пожимает плечами, тянется через бумаги на столе, отодвигает в сторону пепельницу, используемую в качестве пресс-папье, и раскрывает папку.
– Ммм. Как жаль. Мы, конечно же, пытались уберечь вас.
– Уберечь от чего?
– Эти отчеты доступны обществу, миссис Эбботт. Мы должны сообщать о происшествиях в лечебнице попечительскому совету. – Колесики его кресла елозят туда-сюда по деревянному полу. – А также семье. Мисс Сноу страдала психическим расстройством.
– Я хотела бы посмотреть.
– Посмотреть что?
– Крышу. Ее комнату. Медицинскую карту.
– Отчет о ее смерти посмотреть можно. Но записи о лечении конфиденциальны.
– Объясните, почему моя сестра умерла.
Он выдыхает через нос, закрывает папку.
– По словам вашего брата, вы были медсестрой в ходе военного конфликта. Вы все еще медсестра?
– Нет.
– Значит, отдали долг правому делу.
– Доктор Мэйхью…
– Вы помните, как некоторые из ваших пациентов кричали всю ночь после битвы? «Взять высоту!» или «Бей их!». Снова и снова этот жалобный крик.
– Какое отношение это имеет к Алисе?
– После их смерти вы писали родственникам погибших об этих ночах? Думаю, нет. Думаю, утешая родителей, вы писали, что их сын умер спокойно.
– Я не понимаю, о чем вы.
– Я о том, что ночи вашей сестры были так же ужасны. И думаю, она очень хотела, чтобы они прекратились.
Я сглатываю. Будто камень глотаю. Или правду.
– И поэтому она спрыгнула с крыши.
– Да.
Три этажа. Четыре, если считать конек крыши.
– Почему? Как?
Его ладонь скользит по бумагам. Лист сминается, и доктор тщетно пытается разгладить его ладонью.
– Думаю, если человек хочет… покончить с собой, он всегда найдет