по тентованным бортам грузовика.
Пока немец осознавал, куда всадить пулю, у него в шее уже торчало двадцать сантиметров стали, плотно засевшей между шейными позвонками – судя по тому, как у эсэсовца резко отказали ноги, клинок попал именно туда. Мне же ничего не оставалось, как забрать из ослабевшей руки фашиста пистолет, на который в данной ситуации надежды было больше, чем на мой раненый автомат.
Один из немцев, телосложением похожий на Гебхарда, валялся на полу грузовика с кровавой блямбой вместо носа – поймал глубокий нокаут от удара товарищеским затылком в переносицу. Бывает же! Когда тебе за несколько секунд удается внутри тесного грузовика, несущегося на полном ходу, отправить на тот свет или вырубить пятерых хорошо подготовленных противников, это, конечно, результат твоей выучки и навыков… процентов так на двадцать. А остальные восемьдесят – только личная удача, и ничто иное.
Правда, был еще шестой. Который хоть и вытащил из кармана компактный пистолет, похожий на полицейский «Вальтер», но применять его почему-то не спешил.
Я же крутанул в кисти трофейный «Люгер», намереваясь опередить немца, похожего телосложением на Гебхарда, пока тот соображает, что ему делать со своим пистолетом, – и бросился вперед.
Убивать этого эсэсовца в мои планы не входило, а вот вырубить – да. И для этого вполне подходил «Люгер», который, как и любой другой пистолет, весьма удобно использовать в качестве кастета. Повернул карманную артиллерию в положение, когда ствол торчит из кулака со стороны большого пальца, а рукоять со стороны мизинца, просунул один палец под спусковой крючок, чтоб случайного выстрела не случилось, – и лупи супостата хочешь стволом в глаз, хочешь рукоятью в лоб.
Это я и намеревался сделать. И уже замахнулся, чтоб рубануть фрица рукоятью между бровей…
И тут мой взгляд наткнулся на его глаза.
Стальные.
Немигающие.
Словно пронзившие мой мозг как два длинных и тонких стилета, воткнувшиеся мне в зрачки, пробившие голову насквозь и упершиеся в затылочную кость с обратной стороны.
Я замер с рукой, занесенной для удара, не добежав до Гебхарда половины шага…
Несомненно, это был он.
Карл Франц Гебхард.
Гениальный врач, личный доктор и школьный друг рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, один из главных организаторов и участников медицинских экспериментов над заключенными концлагерей во время Второй мировой войны. Эти глаза я узнал бы из тысячи, какую бы маску из мяса и кожи ни натянул на свое лицо их хозяин.
И меня группенфюрер узнал тоже.
– Ну вот мы и снова встретились, Иван Николаевич, – проговорил Гебхард. – Как говорят у вас в Советском Союзе, сколько лет, сколько зим.
Пистолет в его руке смотрел мне в живот, но эсэсовец не спешил воспользоваться своим оружием. Видимо, наслаждался моментом.
Он окинул взглядом пол грузовика, на котором валялись его спутники – кто мертвый, кто