следующего дня. Ну как проснулся, меня разбудила Глафира, звоном переставляемой с места на место кухонной посуды, а так бы спал еще и спал. Впрочем, вряд ли у меня получилось вздремнуть хотя бы еще часок, поскольку скопившиеся в организме отходы пищеварения твердые и жидкие настоятельно попросились на выход. Да так настоятельно, что еле-еле донес пикантный груз до тубзика. При этом не сразу оценил новые функциональные возможности своих нижних конечностей. Лишь после того, как взгромоздился на фаянсового друга (пардон, за пикантные подробности), сообразил, что былой хромоты как не бывало.
Хорошо, что заранее предусмотрительно озаботился покупкой нормальной обуви, не нужно будет раскурочивать ортопедические ботинки от Сулеймана Ахмад-заде. Оставлю шузы работы азербайджанского мастера, как память о былой травме, заодно, как свидетельство торжества человеческой мысли над человеческой же халатностью. Ну это я про пьяную акушерку, основательно покалечившую Ивана Силаева.
Сам я Марфу Мельникову не застал. Знаю о ней лишь то, что было известно моему реципиенту. А Ваня, по понятным причинам, эту любительницу пропустить стакашек-другой сладкой водочки, да наливочки, мягко говоря, недолюбливал. Впрочем, пусть на Том Свете ей воздастся по её заслугам. По большому счету, повитуха помогла появиться на свет подавляющему большинству коренных жителей Дубков и некоторых обитателей окрестных сёл. Несчастный случай с Иваном Силаевым был, пожалуй, единственным «браком» в её долголетней и вполне успешной карьере народной акушерки, после которого она зареклась хвататься за щипцы или еще какой подобный инструмент в состоянии хотя бы малейшего подпития. Чувствовала ли старуха вину перед моим реципиентом – тот еще вопрос. Вот только, если и чувствовала, эта её вина проявлялась весьма странным образом – всякий раз, столкнувшись с Иваном на улице, бабе буквально сносило «крышу», и она разражалась благим матом в адрес покалеченного ею же ребенка. Кулаки в ход, правда, не пускала, лишь голосила невнятно, по большей степени, нецензурно, при этом очень громко – едва ли не на весь поселок.
Если подходить к её поступку с моей стороны объективно, я должен её благодарить, за то, что косвенным образом поспособствовала моему попаданию в тело Ивана Силаева. При этом воспоминания от Ивана не добавляют мне любви к этой дурной бабище. Чёрт побери, как же всё сложно устроено в этом мире!
Только не подумайте, что бывший десантник неожиданно переквалифицировался в доморощенные философы. Подобные мысли в моей голове возникают обычно в процессе избавления организма от всего лишнего и вредного, ибо «кабинет с фаянсовым другом» место, можно сказать, сакральное. Подозреваю, если бы Менделеев не увидел свою таблицу химических элементов во сне, он непременно изобрел бы её именно здесь, а не где-нибудь еще.
После обязательных гигиенических процедур, я с обмотанными полотенцем после душа чреслами еще некоторое время вышагивал по комнате. Все-таки, как же здорово быть