человека сделать вундеркинда?
– Фарид Сеидович, прошу не утрировать, – сказал профессор, – все в мире зависит от того, как мы воспринимаем мир, себя, людей. То есть от уровня нашей научно-мировоззренческой культуры. Люди бывают разными по уровню знания, воспитания, культуре. Неодинаковы и их мировоззренческие взгляды, суждения, так как они сформированы в разных условиях, под влиянием разных факторов. Вот эта разность и преподносит недопонимание или откровенное неприятие между собой.
– То есть люди стоят на разной шкале умственного развития и от того и не понимают друг друга?
– Отчасти, – уклончиво ответил профессор и продолжил: – Так вот, если человек невысокого умственного развития самым серьезным образом возьмется за ум, будет формировать у себя свой мозговой потенциал, соответствующий требованиями научного мировоззрения, потребуются многие годы для такого самосовершенствования.
Постепенно мне становилось понятным то, что Каракулов уже работал над выдвижением новой научной теории. Причем, не просто новую, а оригинальную, означающую новый поворот в научно-образовательной стратегии. Как и всякий разумный ученый, он должен был бы вначале сообщить и обсудить эти вещи среди коллег в научной среде. Нет, он этого не собирался делать. Он уже искал доказательство новым научным принципам. А то, что в лаборатории, как мне сказали, все завертелось и закрутилось, лишь подтверждали мою догадку, что найден путь, по которому следует идти.
Как-то странно и необычно все это выглядело. Сначала медленная многомесячная раскачка, а потом вот такой бешеный темп экспериментов. По-моему, это имеет лишь одно объяснение. Процесс реализации научной идеи и научного обоснования гипотезы было уже созревшим к моменту доклада работы в Академии наук. Да, в проницательности Каракулову не занимать, – подумал тогда я. Вообще, коснувшись темы научного открытия, научных исследований, я понял одно – технология научного творчества всегда была, есть и останется большой загадкой. Десятки «почему» приходит в голову, когда приходится вникать в творческую линию того или иного ученого, того или иного научного достижения либо открытия. Вот и здесь. Двадцать с лишним лет Каракулов практиковался и занимался научной деятельностью в области клинической и экспериментальной хирургии, десять с лишним лет занимался клинической физиологией, а последние десять-пятнадцать лет засел за философию. Причем, проявив себя в двух направлениях. Во-первых, в философии предостережения последствий внедрения новых и сверхновых технологий. Во-вторых, в философии формирования и развития научно-мировоззренческой культуры человека.
Меня, как журналиста заинтересовал сугубо человеческий вопрос: а каковы будут треволнения членов Академии наук на счет возможной заявки профессора Каракулова на научное открытие? Разумеется, они никого не удивят: новое всегда встречает противодействие. Члены Академии не любят, когда их заставляют поменять свои взгляды на те или иные вещи. Не каждый член Академии является