ый булыжник. Голова кружилась. Он подумал, что выходит из строя респиратор и у него начинается гипоксия. Он не хотел признаваться себе, что боится скорого конца. Впрочем, боялся он не за себя.
Хрустальное тело девушки переливалось оттенками перламутрового цвета. Она казалась Глебу ожившей скульптурой авангардного ваятеля – тысячи маленьких кремниевых кристалликов покрывали ее с головы до ног словно волшебная чешуя. Варя и была порождением сказки, местного камчатского мифа. Почему Глеб до сих пор этого еще не понял? Стоило ему потерять равновесие, как девушка бросилась к нему, испуганная, заглянула большими темными глазами прямо в лицо.
– Вы в порядке? – спросила она.
– Да что мне будет, – пожал плечами Глеб.
Ее искренность сейчас раздражала. Он подумал, что если бы не Епифанцев, то их сейчас и не было здесь – над жерлом извергающегося вулкана в момент рока. Напрасная смерть. Глеб подтянулся к распахнутой двери и посмотрел вниз. Вулкан уже не было видно – всюду расстилалось море дыма, где-то мелькали молнии. Все говорило о скором извержении, какого не было больше трехсот лет. Глеб услышал звук застежки. Оглянулся – Варя теперь стояла облаченная в темный костюм-крыло из полимеров.
– Ты чего? – нахмурился он.
– Я нырять буду, дядя Глеб.
Она подошла к краю бездны и посмотрела вниз. Как обычно, никакого страха в ее глазах – только любопытство и решимость.
– Что ты задумала? – спросил он, подтягивая тело вверх на поручне. Ноги были слабые, но он старался держаться. Видимо, все-таки гипоксия.
– Я должна что-то сделать.
– Ты ничего не должна. Прыгать буду я. Отойди.
Она помотала головой. Сжатые кулачки у груди затряслись.
– Вы не понимаете. Я же была создана для этого! Дайте мне исполнить свою роль!
Вертолет трясло. Глеб почувствовал, как резко возросла температура. Кабина погрузилась в черноту, из которой перед ним появилось лицо Вари.
– Летите обратно! – закричала она.
Затем она исчезла в сплошной пелене. Глеб услышал звук распахивающихся крыльев. «Прыгнула все-таки» подумал он. Кто-то сказал ему, что перед смертью вся жизнь человека проходит перед его глазами. Он вспомнил, с чего все началось. С его дочери.
1. Центр Мечникова
Глеб родился в переходную эпоху между войнами. В отличие от конфликтов прошлых веков – XX и XXI – в новом столетии крупные государства не могли сталкиваться напрямую. Над миром висела угроза ядерного уничтожения, если одна из лидирующих стран решила бы вдруг пойти в полную силу против другой. Главной стратегией было затягивать оппонента в локальный конфликт в пограничных стычках, науськивая местное население на ненависть к большому соседу. С начала XXI века такая тактика нивелировалось еще большим разрастанием государств, а следовательно их идеологий на близлежащие регионы. Ведь если соседние страны согласны с твоими идеями, то и настроить против тебя их не смогут. В течение следующих ста лет весь мир разделился на несколько крупных образований.
Глеб рос в Евразийском содружестве, когда локальные конфликты начали сходить на нет. Впрочем, желанного мира во всем мире это не принесло. Будучи неэффективной, угроза атомного оружия была отодвинута мировыми стратегами на второй план. К тому времени биологи совместно с генетиками достаточно изучили белковый код природы, чтобы эффективно вторгаться в само человеческое тело. Привлекательность биологического оружия состояла в том, что невозможно было распознать его применение. Вспыхнувшая эпидемия могла быть как спонтанной мутацией известного вируса, так и выведенной в лаборатории последовательностью РНК. Поскольку огромные государства были отделены друг от друга океаном, эпидемию можно было локализовать на той или иной стороне, просто закрыв воздушное и водное пространства.
Жизнь Глеба можно было назвать типичной для мужчины того времени. Детство его пришлось на затишье, когда Евразийское содружество установилось в своих границах от океана до океана. Тем не менее, эти годы все равно были связаны с военной муштрой и изнурительной физической подготовкой. Страна жила в состоянии военного положения, ожидая удара с любой стороны. Все мужское население должно было уметь такой удар отразить. Мало-помалу пришло спокойствие в жизни, а оно привело к скоротечной эпохе изобилия. В то время Глеб женился. Жена родила ему дочь, и он всячески заботился о девочке. «Папа, ты такой сильный!» в восхищении кричала его дочурка, тыкая ему в плечи или грудь. Глеб хмуро улыбался – в глубине души он был рад, что ему эти мускулы не пришлось пускать в ход.
Катеньке, как назвал ее отец, очень нравились птицы. Она часто любила наблюдать за скворцами, которые прилетали весной во двор их дома. Усеянные золотыми капельками на черном оперении, они шумно галдели, прыгая по земле и деревьям. «Хочу скворушу» говорила она. Тогда Глеб сделал для нее игрушку. Он сшил игрушечного скворца и на день рождения девочки вытянул птичку из-под подушки. Катенька посмотрела разочарованно: «Так ведь это ненастоящий». «Зато он твой собственный, лучший друг», возразил Глеб. Катенька пытливо