жизнь. Её имя будут упоминать в храмах и пергаментных свитках о жизни Богов. Может, и ей суждено посетить мир Первого Касания или планету Та-Нечеру.
Если и бывает чудо-то это оно и было. Однажды её окликнул страж Главного храма и потребовал немедля идти за ним. Велико-же было её удивление, когда её привели в святилище, где приказали дожидаться дальнейших распоряжений. Растерянная девушка находилась в месте, куда доступ имел не каждый жрец. Мата стояла в величественной зале, достойной только Богов и великих царей.
На ошеломленную роскошью впечатлительную девушку, вдруг нежданно нахлынули воспоминания. В раннем детском возрасте запоминаются только яркие впечатления, неважно какого они были знака, вот и сейчас внезапно вспомнились ощущения тепла и любви, окружавшие ее в большом, красивом доме. Давно забытое чувство чистоты и достатка, порядка и защищенности. Вспомнила, как в доме пахло цветами, как она играла в саду средь цветущих фруктовых деревьев, что еще, ах, да было много людей в красивых одеждах, много рабов и слуг, и как они улыбались замечая ее шалости, и почему-то она боялась, что мать расскажет отцу! Где эти чувства теперь? А может, все это напридумывала себе, оказавший среди такого богатства!
Ожидание продлилось долго. Ей казалось, что величие скульптур и золотые капители колон, рисунки на стенах, рассказывающие о покорении миров подчёркивают её ничтожество. Кто она такая, чтобы находится в святилище храма Касания, где дозволено быть только Богам. Она успела передумать о всех вариантах развития событий. От самых радужных до трагических. Что бы не произошло с ней дальше, но её судьба уже изменилась!
Погруженная в свои мечты – воспоминания, прекрасная дева не заметила, как в залу кто-то вошёл и приблизился к ней. Услышав своё имя, девушка вздрогнула.
– Ответь дитя, ты ли та самая Мата – дочь Великих царей Гирмии? – обратился к ней вошедший, которого она сразу узнала. О, сколько раз она видела его изображения в свитках и на стенах этого храма. Перед ней стоял Великий зодчий Сенмут. То-ли от осознания величия момента, то-ли слова о царях Гирмии лишили её дара речи. Мата стояла широко раскрыв глаза, и ей никак не удавалось унять дрожь, полностью овладевшую её телом.
– Моего скромного ума, едва ли хватит понять, о Великий, обо мне ли ты говоришь? – наконец выдавила из себя девушка.
– Не бойся дитя, тебе здесь ничего не грозит. Я знал твоего почтенного отца – владыку Мардака, и твою матушку – несравненную Мию, – попытался успокоить оробевшую Мату Сенмут. – Похоже, что вся её знаменитая красота перешла сегодня к тебе. К сожалению, твой отец уже не сможет видеть в какую красавицу выросла его дочь!
– Я, Мата, служу помощницей писца у жреца нижней ступени. Обо мне ли только что говорил «святейший из святых»? – не могла поверить словам зодчего бедная девушка. – Своих родителей я не помню, мой Бог. Не моя в том вина, о, Великий. С малых лет я служу