к двери, у окна, глядя на опускавшееся за горизонт закатное солнце.
Барену было всего восемнадцать, когда Дейн покинул дом. Дейн не представлял, каким мужчиной стал его брат, но из них двоих он всегда был более мягким.
Я надеюсь, что ты не очень сильно изменился, брат.
Барен был в простой, изрядно потемневшей от времени стальной кирасе, надетой поверх оранжевой туники, которая опускалась до кольчужной юбки. По традиции главы Домов приходили на совет в доспехах, за исключением сапог. Как и у Элайны, на правом и левом предплечьях брата имелись татуировки четырех черных колец, с черной линией, шедшей от первого до последнего.
Знаки мастера копья и мастера меча; Дейн успел получить только по два кольца, перед тем как покинуть Волтару. Впрочем, за прошедшее время он пролил столько крови, что мог заработать оставшиеся кольца в двойном объеме.
Барен не стал поворачиваться, чтобы посмотреть на того, кто вошел в его кабинет. Лишь наклон головы показывал, что он слышал звук открывшейся двери.
– Я сейчас ухожу, Марлин. В чем дело?
– Это не Марлин… брат.
– Нет… – Барен повернулся, чтобы посмотреть на Дейна, который продолжал стоять в дверях. – Это невозможно… Прошло…
– Двенадцать лет, четыре месяца и одиннадцать дней. – Дейн сделал два шага к тяжелому письменному столу. – Я не переставал считать и ничего не забыл.
Хозяин кабинета замер у окна, выражения растерянности и шока не покидали его лица. Затем он обогнул стол и направился навстречу Дейну.
Уже по привычке Дейн внимательно оглядел комнату. Барен не был вооружен, но его меч лежал на письменном столе. Доступный выход имелся только один: через дверь, но ворота резиденции закроют спустя несколько секунд, если Барен поднимет тревогу. Оставался прыжок в окно с высоты в несколько сотен футов, но он сможет смягчить приземление при помощи нитей Воздуха и исчезнуть в воде. Таким, возможно, окажется его путь к спасению.
Прекрати. Мне не придется бежать. Просто перестань быть тем, кто ты есть.
Дейн сделал еще шаг вперед, а Барен протянул руку, и его пальцы коснулись щеки Дейна. Грубые, покрытые мозолями пальцы солдата.
– Как… Где ты был все эти годы?
– Это очень длинная история, брат. Я смогу рассказать ее тебе сегодня после совета. Но сейчас есть нечто более важное.
– Более важное, чем известие о том, что мой брат жив? Думаю, нет. – Барен взял голову Дейна руками и прижался к его лбу своим.
– Отец бы гордился тем мужчиной, которым ты стал, Барен. – Казалось, слова Дейна вывели брата из равновесия.
Тот отстранился. Дейн не желал такого результата. Он просто сказал правду. Но после двенадцати прожитых на чужбине лет он далеко не всегда понимал чувства других.
– Сожалею, – сказал Дейн, протягивая руки к Барену. – Я не хотел… но это правда – он бы гордился.
– Все в порядке… – В глазах у Барена промелькнула печаль. – Куда ты ушел, Дейн? Мы думали, что ты мертв. Ты был нужен нам.
– Я