ял сколько стоит трудовая копеечка, а также то, что тем не менее тяжёлый каторжный труд грузчика гораздо более прибылен, нежели походы в библиотеки и литературные кружки.
На одной из таких разгрузок вагонов Санёк познакомился с Толяном, настоящим, хрестоматийным бродягой, словно сошедшим с экранов старых чёрно-белых детективов, в которых доблестная советская милиция ловит злодеев. Новый знакомый, с его слов, полжизни находился во всесоюзном розыске, а потому кочевал по бескрайним просторам Союза и перебивался то случайными заработками, то криминалом, то и тем и другим. Вместе с Толяном тёрся тип по кличке «Сержант», беспрекословно выполнявшего все его поручения. Оба они, и Толян, и Сержант, были очень невысокого роста, жилистые, похожие друг на друга, как братья, отсутствием зачатков какого-либо интеллекта в выражении загоревших лиц. Один с короткими, чёрными, жёсткими, как проволока, волосами, второй – со светлыми, как будто специально подобранными для гармоничности. Ни дать, ни взять – два низкорослика из книг Толкина.
*****
В тот день поработали на славу, разгружали целый железнодорожный вагон с поддельной «Кока-Колой». Надо сказать, Толян с Сержантом работали как все остальные, не отлынивали, но на первом же перекуре, проявив свою криминальную сущность, моментально разработали схему экспроприации экспроприированного у экспроприаторов. Тут же палетки с фальшивой «Колой» полетели не только в сторону фуры, но и вниз, под вагон, где вёрткий Сержант таскал их в соседний овраг.
За время работы и перекуров в тот день они сблизились с Толяном, который за словом в карман не лез и оказался знатоком во многих вопросах, человеком бывалым, но вместе с тем не заносчивым и лёгким в общении. Новый знакомый был в Питере второй день, но знал уже здесь все криминальные расклады. Когда Толян в ходе разгрузки вагона снял пропотевшую майку, он обнажил худощавую фигуру, на которой бугрились рельефные, небольшие, как грецкие орехи, мышцы. При этом обнаружилось, что всё его тело испещрено разнообразными зоновскими татуировками, чем он подтвердил статус человека, тесно связанного с уголовной средой. Санёк, обратившись во внимание, покосился на обнажённый торс нового знакомца, грудь и спина которого были синими вдоль и поперёк, пытаясь разгадать значение татуировок. Он тут же подумал, что Толян, как человек явно опытный, может быть ему полезен в давно мучившем его вопросе…
В то время каждый питерец слышал про вьетнамский квартал на окраине Северной столицы, в котором нелегальные мигранты из страны Хо Ши Мина торговали всякими криминальными дефицитными товарами, а также занимались скупкой вещей, не вдаваясь в подробности их происхождения. Вхожи в это закрытое гетто, ленинградский Гарлем, были только единицы. Остальным оставалось только в нетерпении ждать, рискуя собственными деньгами или отданными вещами, каждую секунду мучаясь вопросом – приедет ли обратно всемогущий ходок во вьетнамские курмыши или кинет? Ходоки, их ещё называли «сталкеры», держали маршрут к заветным вьетнамским притонам в секрете, потому что знание тайного фарватера гарантировало им стабильный заработок и уважение, терять которые ой как не хотелось. Знакомство с вьетнамской диаспорой открыло бы Шурику новые горизонты и могло приносить большую прибыль, ведь фуры каждый день разгружать не будешь, скоро скопытишься. Потому Санёк давно в тайне мечтал стать сталкером, но возможность всё никак не представлялась, а тут смотри-ка, свела судьба с нужным человеком.
Во время коротких бесед, слово за слово, дело коснулось вопроса про вьетнамцев, и секретных троп к ним.
– Что, ты хочешь с этими вьетконговцами познакомиться? Чтобы я тебя к ним ввёл? Да без базара, приезжай завтра, как проснёшься, на «Ваську», там найдёшь адрес – Шестой тупик, дом 6, где мы с Сержантом пока временно обитаемся. Приедешь, я тебе всё покажу и расскажу, – запросто откликнулся Толян на осторожный вопрос Шурика.
Разгрузка вагона с палетками двухлитровой «Колы» – дело весьма энергозатратное и утомительное, поэтому, когда это погрузо-разгрузочное мероприятие с наступлением темноты всё-таки закончилось, никто из участников не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы. Санёк спросил сколько время у старшего, высокого, толстого, надменного мужика в очках и клетчатой рубахе навыпуск, контролировавшего весь процесс. Оказалось, два часа ночи. Работа была окончена и подъехавший на вишнёвой «девятке» высокий, бритоголовый, плотный человек в чёрной рубашке и, почему-то, солнцезащитных очках, несмотря на ночь, расплатился с бригадой за рабский труд по сути грошами, но и они грели души школьников, бичей и беглых каторжников.
Потом Санёк с Толяном и Сержантом поделили честно награбленную «Колу», Шурику досталось аж целых четыре палетки, каждая по шесть двухлитровых бутылок. Он тащил эту непосильную ношу с вокзала по ночному городу, а путь его проходил ровно рядом с привокзальным РОВД, у входа в который стояли дежурные. Один в каске с автоматом, второй в усах и фуражке. Таща четыре ящика лимонада, Санёк оступился и попал ногой в отсутствующий люк канализации, прямо напротив входа в РОВД и курящих милиционеров.
– Это надо же, – ругнулся про себя Сашка, – люк стырили прямо от милиции! Вообще бомжи страх потеряли.
Надо сказать, в то время