Если Снегирев с ними не хочет ни общаться, ни пускать к себе в дом? В машину я к ним не сяду, это точно. Трое мужчин и одна хрупкая, несчастная маленькая я?
Мужчины выразительно переглянулись. На лицах явно читалось «Господи, что за дур-р-р-р-р-ра?!». Я мило улыбалась. Кто бы возражал, а кто бы про себя тихо ржал. Хоть кретинкой считайте – лишь бы мои новые приятели (клыкозаврики) целы были.
– Можно ко мне, – предложил Коля. – В домик для охраны.
Умный мальчик. Я посмотрела на троицу.
– Вы как – согласны побеседовать в нормальных условиях?
– Чай с пирогом обещаю. Таня сегодня испекла, – заметил Коля.
– А какой пирог? – спросила я.
– С вишней.
– Константин Сергеевич, соглашайтесь, – взмолилась я. – Моя пневмония будет на вашей совести. А я вовсе не вампир. Меня убивать не надо.
– А откуда вы знаете, что мы собираемся их убить? – это молодой.
– А что вы еще с ними хотите делать? – удивилась я. – Поцеловать? Препарировать? Написать диссертацию по клыкастым формам жизни? Хотя это ваши проблемы. Просто название вашего отдела говорит само за себя.
– Ладно. Пойдемте, – согласился Константин Сергеевич.
Чай был выше всяких похвал. Горячий и крепкий. Даже я на что не люблю чай – и то выпила полчашки. А пироги тетя Таня всегда пекла великолепно. Оценили все. Десятью минутами молчания и жевания. Потом от пирога остались только крошки на блюде – и все внимание опять обратилось на меня. Я уже отогрелась, но все равно накинула дубленку на ноги и свернулась клубком. Хороша дама с сопливым носом! Не-ет, перед Андре да и перед Мечиславом тоже я буду выше всяких похвал! Из принципа! А перед Даниэлем… Мне просто хочется быть красивой для него. Вот и все.
– Вы согрелись? – поинтересовался Костик.
– Спасибо, подполковник, – отозвалась я. – Скажите, а почему у вас такая странная эмблема?
– Нашей основой был орден Святой Инквизиции.
– А, собаки господа, – отозвалась я. – Я думала, их всех перебили.
– Так думают многие, но без нас нечисть давно бы завоевала землю и Сатана восторжествовал окончательную победу. И настал бы конец света.
У меня глаза на лоб полезли. Такая тирада – в наш двадцать первый век?! Это где-то что-то сдохло!
– Вы что – еще и в Бога верите? Ну цирк!
Меня смерили сразу тремя неодобрительными взглядами. Ха! Вам ли, господа, со мной тягаться? Когда у нас в институте решили ввести богословие, я на первом же занятии сцепилась со священником, требуя объяснений по очень простому вопросу. Если ни один волос не упадет с нашей головы без божьего соизволения, то где Он был, когда детей сжигали заживо в фашистских лагерях? Ладно, взрослые, они виноваты, но дети-то при чем?! Они безгрешны в большинстве своем! А если это месть их родителям, то чем такой бог лучше последней сволочи? Почему-то на этот вопрос я внятного ответа не получила. Зато получила зачет автоматом и убедительную просьбу больше на лекции не ходить. Что я с удовольствием и исполнила.
– Вера – это ключ к магии, – наконец объяснил мне белобрысый.
Я