уютная комната освещалась тусклой лампой. Все стены были увешаны необычными рисунками – не то старинными витиеватыми письменами, не то быстрыми эскизами чего-то сюрреалистического, сделанными талантливой рукой.
На огромной постели лежала, едва заметная, маленькая девочка. Худенькая до прозрачности, до ужаса хрупкая, она смотрела на меня огромными, в пол-лица, полночными глазами. На вид ей можно было бы дать не больше тринадцати лет. Если бы она была здорова. Но она была больна, страшно больна! Казалось, ей оставалась пара минут жизни.
Увиденное никак не вязалось с воображаемым монстром, образ которого сложился у меня под влиянием рассказов о ней, и я растерялась.
Она же, не сводя с меня взгляда, попыталась подняться в постели, наверное, чтобы лучше рассмотреть. Все тело ее дрожало от напряжения, лоб блестел от испарины. Крохотная, беззащитная, она вызвала у меня такой прилив щемящей жалости, какого я никогда ни к кому не ощущала. И видя, как ей тяжело, я рефлекторно подскочила к ней, подхватывая ее под руки.
– Не надо, я подойду ближе! Лежи, не вставай… – И только потом подумала, чем могут вернуться мне необдуманные слова и действия!
Но Мойра послушно легла обратно на подушку, продолжая всматриваться в меня своими удивительными глубокими глазами. Она производила необыкновенное двойственное впечатление: невинная девочка и древняя старушка в одно и то же время.
– Мойра, это Диана, девушка, о которой мы тебе рассказывали, – голос Кристофа раздался неожиданно близко, и я отшатнулась. Но он, наклонившись рядом со мной, лишь поправил ей подушку и откинул прядь длинных черных волос с лица. Затем, повернувшись, холодно сказал мне:
– Твоя основная работа с сегодняшнего дня заключается в заботе о ней. Как ты понимаешь, это сложно.
– Понимаю, – ответила я тихо и, снова не успев подумать, спросила: – Неужели она и вправду твоя сестра?
Трудно было поверить. Нежная бледная Мойра никак не могла состоять в родстве с этим чудовищем! Я запоздало прикусила язык.
– Ты зря думаешь, что с ней легко, – Кристоф посмотрел на сестру. – Вспомни, как все слуги боятся ее. У страха есть причина. И на твоем месте я бы не обольщался ее слабым видом. Если разозлишь, Мойра легко сломает тебе руку… или шею.
Это не могло быть правдой. Он просто запугивал меня! Ведь он так любил мой страх. У бедной девочки от боли побелели губы, и мне было ее невыносимо жаль.
– Так что лучше не зли… ее. – И он повернул ко мне изменившееся лицо, так не похожее на лицо заботливого брата, обращенное к Мойре. И как бы я ни пыталась не услышать намека, его загорающиеся глаза обратили попытку в прах.
– Если она не выздоровеет, Диана… тебе даже смерть не поможет сбежать!
Я знала, что это так. Но истина заключалась в том, что даже если Мойра выздоровеет, мне не сбежать все равно.
Я жила размеренно и просто, что невероятно, если вспомнить, где я жила.
Каждое утро мне приходилось идти в лабораторию к Дженобу, где кроме него работали еще трое: иностранец