оправдываться тоже не собираюсь! Как и любой другой человек, я могу строить свою жизнь как захочу, – я говорила подчеркнуто утвердительно, отчаянно желая, чтобы это было истиной. – И никто не вправе мне мешать!
– Ты думаешь?
Резко развернувшись, я бросилась к двери, надеясь, что он не успеет. Тщетно! Кристоф уже преградил выход.
– Пусти! – яд злости снова жег мне вены.
Но, к моему удивлению, Кристоф уже был спокоен, даже расслаблен, в глазах его светилось… торжество! Так и было, если учесть, сколько он ждал момента, когда сможет сказать мне следующие слова:
– Через три дня ты уедешь. И предупреждаю: с собой тебе позволено взять только то, без чего не сможешь обойтись, – он ткнул ногой небольшую коробку. – Собери сюда лишь необходимое и во вторник жди моего приезда. И хорошенько подумай, прежде чем укладывать всякую ненужную дрянь…
– Что?! – ошарашенно выдавила я.
– Только без истерик, ладно? – произнес он раздраженно. – Ведь я говорил, что так будет.
Не осознавая, что делаю, я подошла к нему вплотную.
– Говорил? Я помню только путаные слова о том, что скоро я лишусь любых прав, данных человеку от рождения, и какие-то невнятные намеки на…
– Но ты не верила, – с явным удовольствием прервал меня Кристоф. – Думала, я шучу. Думала, я тебя запугиваю, да?
– Да! – закричала я. – Да, черт тебя побери, да!
Он склонил голову набок, осматривая меня так, как осматривают товар в магазине.
– И теперь тебе страшно по-настоящему, – произнес он утвердительно.
Так и было.
– Думаю, пора тебе поговорить с отцом. Передай, что я приказал, и он все тебе расскажет, – Кристоф развернулся и вышел из комнаты. Очень довольный.
До ужина я пыталась чем-то себя занять. Но каждые несколько минут слышала: «Через три дня ты уедешь». И останавливалась как вкопанная… Из моих рук валились случайные вещи, весь пол уже был устлан ими, как после метели…
Слова не укладывались в моей голове!
Кристоф мог появляться в нашем доме два раза в год для своих непонятных мерзких забав со мной. Он мог встречаться мне иногда вне дома. Но что же значили его слова: «Через три дня ты уедешь»? Неужели меня действительно отправят куда-то и заставят работать прислугой?..
Стало дурно. Я, хоть и нелюбимая, росла в состоятельной семье, окруженная комфортом. Это у меня была прислуга!
И будет ли там, в чужом доме, ко мне так же два раза в год приходить Кристоф? И надо ли будет его приходы как-то объяснять окружающим? Но все же главный вопрос – почему? Почему страшное и необъяснимое происходит именно со мной, а не, например, с моей сестрой Наташей или с соседкой, наконец? И почему мои родители это позволяют?! И какого дьявола я должна это терпеть?!!
За ужином царила мертвая тишина, словно семья собралась не за столом, а перед скамьей присяжных. Мои родные почти не шевелились и, было впечатление, даже не дышали. Чем дольше я на них смотрела, тем больше казалось: они медленно покрываются инеем.
Я взглянула