«богатырь», стал народным героем, и чеченцы считают его своим родоначальником.
Чеченцы, как мужчины, так и женщины, наружностью чрезвычайно красивый народ. Они высоки ростом, очень стройны, физиономии их, в особенности глаза, выразительны; в движениях чеченцы проворны, ловки; по характеру они все очень впечатлительны, веселы и остроумны, за что их называют «французами Кавказа», но в то же время подозрительны, вспыльчивы, вероломны, коварны, мстительны. Когда они стремятся к своей цели, для них хороши все средства. Вместе с тем чеченцы неукротимы, необыкновенно выносливы, храбры в нападении, защите и в преследовании. Это – хищники, каких немного среди горных рыцарей Кавказа; да и сами они не скрывают этого, избирая среди царства животных своим идеалом волка.
Всех зверей сильнее лев,
Птиц сильнее всех орел.
Кто ж, слабейших одолев,
В них добычи б не нашел?
Слабый волк на тех идет,
Кто его порой сильней,
И его победа ждет,
Если ж смерть – то, встретясь с ней,
Волк безропотно умрет! —
так превозносят чеченские песни отвратительнейшего из хищников животного царства.
Неукротимость, своеволие и не дикость, а хищные инстинкты породили среди чеченцев на почве кровомщения абречество. Абрек – это нечто дико безумное по самому своему существу, это – человек, принявший на себя обряд долгой кровавой мести и отчуждения от общества под влиянием какого-либо сильного горя, обиды, потери или несчастия. Что такое абрек, лучше всего видно из клятвы, которую давал чеченец, вступая в число абреков:
«Я, сын такого-то, сын честного и славного джигита, клянусь святым, почитаемым мною местом, на котором стою, принять столькото-летний подвиг абречества, – и во дни этих годов не щадить ни своей крови, ни крови всех людей, истребляя их, как зверя хищного. Клянусь отнимать у людей все, что дорого их сердцу, их совести, их храбрости. Отниму грудного младенца у матери, сожгу дом бедняка, и там, где радость, принесу горе. Если же я не исполню клятвы моей, если сердце мое забьется для кого-нибудь любовью или жалостью, пусть не увижу гробов предков моих, пусть родная земля не примет меня, пусть вода не утолит моей жажды, хлеб не накормит меня, а на прах мой, брошенный на распутье, пусть прольется кровь нечистого животного».
Встреча с абреком – несчастие, и вот как описывает ее один из путешественников.
«Если вы, – говорит он, – завидели в горах кабардинку, опушенную белым шелком шерсти горного козла, и из-под этих прядей шелка, раскинутых ветром едва ли не по плечам наездника, мутный, окровавленный и безумно блуждающий взор, бегите от владетеля белой кабардинки, это – абрек. Дитя ли, женщина ли, дряхлый ли бессильный старик – ему все равно, была бы жертва, была бы жизнь, которую он может отнять, хотя бы с опасностью потерять свою собственную. Жизнь, которою наслаждаются, для него смертельная обида. Любимое дело и удаль абрека – надвинувши на глаза кабардинку,