грудь, не позволяя вздохнуть. Я ничего не видела вокруг, кроме дяди Перси, интуитивно понимая, что произошло страшное.
В нос ударил резкий, горько-сладковатый запах, и я остановилась, замерев от ужаса. Голова дяди была неестественно повернута, один глаз отсутствовал, из второго торчала тонкая железяка, так похожая на спицу. Засохшая кровь темнела под носом, на губах, подбородке. Рот открыт, словно перед смертью дядя кричал, скрюченные руки крепко связаны сзади, рубашка на груди разорвана и видны глубокие тонкие порезы.
– Создатель, – выдохнула я, дрожащей рукой закрыла рот, не в силах сдвинуться с места. Глубоко задышала, паника накрывала с головой, вызывая дрожь во всем теле. Слезы покатились по щекам, ноги стали ватными, и я просто рухнула на колени, не в силах отвести взгляда от ужасной картины. В голове пустота, ни единой мысли. Я не могла поверить в увиденное, казалось, сейчас дядя проснется, подмигнет и скажет: «Доброе утро, Рози. Видишь, как славно мы сработались, ни к чему тебе Министерство».
Не знаю, сколько я так просидела, только когда поднялась, ноги не держали. Как пьяная я направилась к выходу, хватаясь за стены. Больно ударилась левым боком о прилавок и, не сдерживая рыданий, вылетела на улицу.
Эрла Дарем все так же стояла возле своей витрины и беседовала с незнакомой мне женщиной, расхваливая новинку. Заметив меня, хозяйка магазина косметики на мгновенье замолчала, а потом сказала покупательнице:
– Простите, уважаемая эрла, – и подбежала ко мне. – Что с тобой? Рози, ты такая бледная. Что случилось?
– Дядя… Перси… мертв, – прошептала я и снова перед глазами возникла картина: лицо без одного глаза и спица, торчащая из другого. Снова я вдыхала сладковатый запах смерти, который отравлял мою кровь. Ноги подкосились, и я упала бы прямо на брусчатку, если бы Салли меня не подхватила. Дальше все происходило как в тумане. Покупательница помогла эрле Дрем отвести меня в магазин косметики и усадить в удобное кресло возле прилавка. В руки сунули горячий шоколад, я очень его любила, но сейчас даже не пригубила. Просто сидела, грела холодные руки, а в голове мелькали повторяющиеся картинки: вот я захожу в лабораторию, и передо мной раскрытый сейф, на полу стекло и одноглазое лицо дяди.
– Рози! – голос матери вырвал из омута, куда все сильнее затягивало отчаяние, боль, ужас. Теплые материнские руки согрели мои ледяные щеки, и я взглянула в мамины голубые глаза. – Рози, вставай. Поехали домой.
– Дядя… умер, – наконец я смогла произнести это ужасное слово и снова слезы градом покатились из глаз. Мама обняла меня, такой знакомый из детства аромат ландышей привел в чувство. Прорыдавшись, ощущая внутри лишь опустошение и тяжесть в груди, я поднялась. Заплаканная Салли тихо разговаривала с молодым сыщиком, тот быстро записывал ее слова в блокнот. Они одновременно взглянули на меня.
– Эрлита Вуд, – сыщик шагнул в мою сторону, но его остановила мама.
– Потом, дайте моей девочке прийти в себя. Да и