лет выброшенному из родного дома мальчишке ещё удавалось поймать этот запах и вспомнить хруст мелких камней, которыми были усыпаны тропинки в таинственном саду. Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось картинок в его памяти, всё съедала пустота и желание вернуться.
Хотя он мог вернуться. Ли Гон – младший давно уже обзавёлся контрольным пакетом акций, и людей на него работало больше, чем на его отца. Но это бы спровоцировало войну между кланами, из которой, Виктор не сомневался, он бы вышел победителем, а вот отец бы проиграл.
И эти мысли останавливали президента. Уверенный и непоколебимый днём, ночью Ли Гон – младший метался по своей квартире, словно запертый в клетке зверь. Взбешённый своей мягкотелостью, Виктор рычал в голос, чем немало беспокоил весьма состоятельных соседей снизу. Но их капиталы не шли ни в какое сравнение с состоянием владельца пентхауса, расположенного на последнем этаже элитной высотки. Так что они молчали и продолжали приветливо улыбаться при встрече.
Виктор в очередной раз неспешно втянул горьковатый дым. Сигары, скрученные на заказ из жасминовых листьев, едва ли могли удовлетворить его почти физическую потребность в этом запахе, но всё же…
Блондинка за его спиной судорожно вздохнула и попыталась ещё на шаг сократить расстояние. Но её опередил молодой мужчина, как и президент одетый в чёрный костюм. Он был на голову ниже Ли Гона, но шире в плечах и, кажется, моложе на пару лет. Блондинка обиженно уставилась в спину парню, разрушившему её планы. На удивление, этот обернулся и, сверкнув синими глазами, вдруг спросил, но обращался он не к ней:
– Президент, я помешал?
– Не думаю, что здесь было что-то, чему можно было помешать, – лениво отозвался Ли Гон. И да, он наконец посмотрел на девушку, отчего та ещё больше побледнела и, развернувшись на негнущихся ногах, потрусила в сторону распахнутых дверей. Там её, растерянную, подхватил какой-то мгновенно покрасневший от смущения мужчина, и они скрылись за лёгкими белыми занавесями, укрывающими отдыхающих от прохлады ночи.
– Вашему отцу стало хуже, – проводив девушку взглядом, сообщил подошедший. Его звали Джон Хёк. Он являлся начальником охраны президента и по совместительству другом, если это так можно было назвать. Виктор особо ни с кем не сближался, а Джон и сам отчётливо видел границы между работодателем и подчинённым и старался их не переступать. Так, разговоры за чашкой кофе и иногда бокал виски в баре, но это в самые худшие вечера президента. Но, возможно, плохие времена скоро закончатся, ведь глава клана Ли Гон – старший совсем плох.
– Сколько? – отвернувшись, глухо спросил Виктор. Его сердце гулко ухнуло.
– Врачи дают эту ночь, не больше. Он зовёт вас, – сухо произнёс Джон Хёк. – Самолёт уже готов к отлёту.
Ветер дул с востока. Президент сбил пальцами пепел. Тот красными искрами закружился на ветру, потух и потерялся