повертел тот головой. – Ищу работу.
– Ко мне на шаланду пойдешь?
– С радостью, – часто закивал малец.
Так Пашка стал рыбаком.
Семья оказалась греками по фамилии Васалаки и имела шаланду, на которой отец с братом и сыном ловили ставриду, продавая ее на Привозе. До этого Пашка любил порыбачить у себя в Мелитополе, ловя на удочку в местных ставках окуньков и пескарей. Здесь же рыбалка была совсем другая, сетью. Ранним утром шаланда Васалаки в числе других выходила в море, возвращаясь оттуда под вечер.
Вскоре новый работник научился грести на веслах, выметывать и выбирать снасть, управляться с рулем и парусом. Поскольку наступил зимний сезон, уловы были не богаты, но на жизнь рыбакам хватало.
На базаре дары моря шли нарасхват. Зенон, так звали старшего Васалаки, расплачивался с мальчишкой частью улова и кукурузной мукой, все ходившие в Одессе дензнаки стремительно дешевели.
Жить Пашка продолжал с ребятами, которые теперь регулярно варили уху, мамалыгу[20] и запекали в углях ставриду.
– Лафа, – чавкая душистым сочным куском, щурил кошачьи глаза Шкет.
– Угу, – соглашались остальные.
В конце января ударили сильные морозы, а потом за городом неделю гудела канонада и полыхали зарницы у горизонта, подходила Красная Армия. В центре города спешно эвакуировались военные учреждения, с рейда исчезли французские и английские миноносцы, а вечером 7-го февраля в Одессу входила кавалерийская бригада Котовского[21]. Буржуи с интеллигенцией тут же попрятались по домам, простой люд радостно встречал освободителей.
Был в толпе и Пашка с друзьями, радостно швырявшие вверх шапки. Потом он расспрашивал определявшихся на постой бойцов о брате, но никто о нем не слышал. Николай как в воду канул.
Из центра Пашка тут же отправился на Ланжерон, где получил у Васалаки расчет, а утром направился записываться в Красную Армию.
– И на хрена тебе это надо? – почесываясь и зевая в свете чадящей плошки, спросил Марко. – Мне что красные, что белые – один черт.
– А чтоб такие пацаны, как вы, не жили в катакомбах, – чуть подумав, сказал Пашка. Затем пожал всем руки и исчез во мраке.
– Ты того… Если не возьмут, возвращайся! – крикнул вслед Шкет.
Добравшись в центр города, уже расцвеченный красными флагами, парнишка поозирался и подошел к группе бойцов, гревшихся у дымного костра в сквере. У них выяснил, что запись идет на Канатной. Эту улицу он знал, там находились казармы бывшего юнкерского училища, двинул туда.
Часовой на территорию казарм не пустил и кивнул на особняк напротив: «Топай туда, там набирают». Пашка перешёл булыжную мостовую. Над входом в особняк висел плакат: красный боец в буденовке и с винтовкой тыкал вперёд пальцем и слова «Ты записался добровольцем?»
– Это мы враз, – потянул на себя дверную ручку мальчишка.
Очередь, вопреки ожиданиям, внутри была небольшая, человек пятнадцать.
– Кто крайний?
На него удивлённо