Главное одеть, накормить, приучить убираться и готовить… Никаких задушевных откровенных разговоров, никаких советов. Рита всегда знала, что если на душе плохо, то об этом ни матери, ни отцу нельзя говорить – они все равно не поймут. Для разговоров по душам существуют подруги. Своих детей Рита старалась воспитывать по-другому, старалась интересоваться их жизнью, разговаривала с ними, но мальчишки не больно-то нуждались во всем этом. Им вполне хватало друг друга, чтобы разговаривать и делиться своими переживаниями и мечтами…
Выйдя на центральную дорогу, они пошли дальше, и Рита осознала, что не чувствует, как вчера, никакого волнения возле рослой и широкоплечей Вики. Юношеское наваждение прошло. Мальчик Витя из прошлого перестал волновать ее воображение. Молчаливая Вика шла рядом походкой богини, и Рита изумлялась, откуда у этой детдомовки такая стать и такое достоинство. Посмотришь на нее, и кажется, что видишь человека голубых кровей. И ведь и в детстве она была такой, просто тогда это так не бросалось в глаза.
– А ты не пыталась найти своих родителей? – полюбопытствовала Рита.
Вика отрицательно покачала головой.
– Но неужели тебе не интересно, кто они?
– Мне все равно кто они. Это просто мои производители. Благодаря их биологическому материалу получилось мое тело. А моя душа всегда была только моя – они к ней не имеют никакого отношения.
– А твой голос? Может быть, он достался в наследство тебе от кого-то из родителей.
– Может, но опять же это только биология, а уж как я распоряжаюсь этой биологией, решаю только я. Главное, что мать моя все-таки меня родила, не сделала аборт, а дальше я уж сама…
– Мне кажется, если бы твоя мать знала, какой талантливый ребенок у нее родился, то ни за что бы не отказалась от тебя.
– Ерунда, зачем мне такая мать, которая любила бы меня за что-то, а не просто за мое бытие? Я ведь была здорова и красива, когда родилась, просто я была и мальчиком, и девочкой одновременно. И она испугалась. Но она меня не интересует. Главное, что я все-таки родилась и живу. А многих матери вообще абортами убивают, не дают им никакого шанса…
– Моя мать делала аборты. Я как-то нашла ее медкарту… Я тоже тогда подумала, что хорошо, что меня она не убила, а родила… Главное, что моя жизнь есть у меня, главное, что теперь я могу сама управлять собой и своей судьбой, и если бы я не старалась, то сейчас была бы копией своей толстой сестры. Но это ерунда, по сравнению с тем, что пришлось проделать тебе.
– Да ладно, что я там проделала? Меня просто жизнь понукала, заставляла искать выход…
Ленкина могила была без ограды, заросшая травой. С овала на деревянном кресте, обозначавшем место ее захоронения, на них смотрела веселая, несколько поблекшая Ленка… Всю жизнь, прожившая в грязи с тараканами и вшами, в вечной нищете и неустроенности, Ленка и после смерти была окружена беспорядком и убожеством.
Рита принялась выдирать разросшуюся траву. Весной она уже дергала ее, но за лето трава снова разрослась. Посмотрев на ее усилия, Вика,